– Не понимаю, почему он винит меня, – бормочет Лисутарида. – Фракс намного хуже. Всем об этом известно.
Колдунья так глубоко засовывает свою руку, что она исчезает.
– Никак не могу привыкнуть к этому новому волшебному кошельку – ничего не могу найти.
Она достаёт меч, затем книгу заклинаний, прежде чем наконец находит то, что ищет.
– Листья лесады. Они у меня давно уже. Не уверена, есть ли в них ещё сила.
Я беру два листа, съедая один и передавая второй Макри. Лисутарида кладёт один себе в рот, кривясь от горького привкуса. Некоторое время мы лежим молча. Листья, будучи старыми, действуют не сразу, но постепенно я начинаю чувствовать себя лучше.
– Кто бы мог подумать, что у Арикдамиса такой скверный нрав? – говорит Лисутарида.
– Переживёт. Макри сгладит, поговорив с ним о математике или ещё о чём. У тебя есть заклинание, чтобы очистить ковёр?
Как только мы поправляемся, я посвящаю Лисутариду и Макри в своё расследование. Было время, когда я никогда не делился подробностями своей работы, но нынче я привык делиться с Макри своими делами. Что же на счёт Лисутариды, мы вместе попали в это сложное положение, поэтому я понимаю, как это хорошо, что она знает, чем я занимаюсь.
– Ты имеешь дело с важными людьми, – говорит Лисутарида. – Барон Мабадос, барон Гиримос, Возанос, тиун Дарингос.
– Знаю. Я постараюсь не давать им предлог обвинить тебя по какому-либо поводу.
Лисутарида кривит лицо. Она нетвёрдо встаёт и идёт к большому зеркалу, висящему в простой бронзовой раме над очагом.
– На этот счёт не беспокойся, – говорит она. – Я сыта по горло отчуждённостью. И самсаринскими причёсками я тоже сыта по горло. – Она вытаскивает заколки из волос, позволяя им свободно ниспадать по плечам. – Я вообще сыта по горло попытками задобрить самсаринцев. Они вольны любить меня или нет. Пришло время мне самой брать вожжи в свои руки.
Я разделяю чувства волшебницы. Все эти тревоги на счёт положения в обществе никуда нас не приведут. Был бы я в Турае, я б уже значительно продвинулся в расследовании.
– На следующей встрече я скажу королю, что пора избрать военачальника, – говорит Лисутарида. – И я – неоспоримый соискатель.
– Вот тогда-то Ласат и предъявит пропавшие чертежи, – говорит Макри.
Лисутарида несколько бледнеет вновь разрумянившимся лицом, но овладевает собой.
– Разберёмся и с этим.
– Как?
– Не знаю. Фракс? Есть мысли?
– Пока нет. Но кое-что у меня на уме имеется. Состязание по поеданию пирогов.
– Прошу прощения?
