Гнюйс снова вскарабкался на табурет и вызвал Гурия.
— Мне нужно с тобой поговорить кое о чём, — заявил он, когда на экране появилось красивое и самодовольное, как у кота, налакавшегося сливок, лицо врача. — Приходи прямо сейчас.
Гурий скорчил недовольную гримасу, но спорить не стал, молча пожал плечами и отключил экран интеркома.
Гнюйс не стал спускаться с табурета, так он был выше нормального человека, сидящего в низком кресле.
Гурий явился через минуту. Гнюйс со злорадством, смешанным с некоторой завистью, наблюдал, как его приспешник размещает своё долговязое тело в неудобном, изготовленном специально для карлика, кресле.
Гурий встряхнул длинными, до плеч, русыми волосами и спросил:
— Наблюдал сегодняшнее представление?
— Ты имеешь в виду превращение нашего любимого шефа в монстра? Наблюдал. Ты, как я понимаю, тоже.
— Угу. И каковы впечатления?
— Я тебя вызвал не для того, чтобы отвечать на твои вопросы. Напротив — я хочу, чтобы ты ответил на мои . Что ты, как врач, обо всём этом думаешь?
Гурий нахмурил брови, изображая всем своим видом мудрого профессора от медицины и показывая свою значимость. Гнюйсу было смешно и противно глядеть на этого недоумка, но он молчал, ожидая ответа.
— Как врач, — важно начал Гурий, — могу с уверенностью сказать, что подобные мутации, тем более — носящие временный характер — современной медицине не известны… Простой обыватель, не мудрствуя, заявил бы, что сей феномен — нечто инфернальное, и здесь явно попахивает серой. Но я, будучи человеком здравомыслящим и далеким от всяческой мистики, считаю, что заболевание Ольма явилось следствием неизвестного облучения, возникшего при проведении опыта по пространственным изменениям.
— А откуда это облучение взялось? Из другого измерения?
— Этого я не знаю, — пожал плечами Гурий. — Я врач, а не пространственник, как ты. Тут уж тебе карты в руки. Хотя… — Гурий замялся.
— Говори, не стесняйся, — подбодрил его Гнюйс.
— Думаю, что здесь замешана внереэльская цивилизация, и в этой истории, явно, не обошлось без зелёного кристалла.
Гнюйс поскреб бороду кукольными пальчиками.
— Я тоже так считаю, — сказал он, и на лице Гурия расцвела довольная улыбка: его мнение было одобрено.
— И всё-таки, — продолжил Гнюйс, — что ты думаешь по поводу Ольма? Я не о этиологии неизвестного заболевания, я банально о его состоянии здоровья? Мой вопрос конкретен и обращен к врачу, коим ты являешься: сколько старик протянет?
— Думаю, недолго, — живо ответил Гурий. — Мутации, частота которых увеличивается с каждым днем, отнимают у Ольма много сил. А организм и без этих превращений сильно изношен. Сердце, печень, почки, сосуды, нервная система, всё — полный хлам.
