Всё ещё растерянный Гаврилов что-то невнятно промычал. А я, между прочим, продолжал давить на интенданта. Наконец согласие на получение нами снарядов и 200 ППШ было получено, и наш сообразительный Бульба тут же протянул Гаврилову наряды на подпись. Дождавшись этого греющего мне душу события, я начал распоряжаться по дальнейшим действиям интенданта 1 ранга. Во-первых, приказал направить нарочного в вышестоящий штаб. Во-вторых, вскрыть красный пакет и начинать выполнять все указанные там действия. На робкое замечание Гаврилова:
— Товарищ комбриг, но его же можно вскрывать только после получения приказа "гроза", или, если начнётся война.
— А у тебя что, интендант, не война что ли? И связи нет. К тому же, тебе приказывает вскрыть пакет подполковник, пусть напрямую ты ему не подчиняешься, но всё же — комбриг. И знаешь, Гаврилов, я к тебе не просто так приехал, обуреваемый тягой хапнуть больше, чем другие. По всем данным завтра немцы начнут войну. Скорее всего, это произойдёт рано утром, часа в четыре-пять. Поэтому, слушай третий приказ. При появлении над твоим объектом немецких самолётов, всеми имеющимися зенитными средствами открывать огонь на поражение. Понял? И не затуманивай себе голову всякими там "пактами о ненападении". Его время прошло, и теперь у немцев другие задачи.
Слушавший меня Гаврилов, наконец, что-то для себя решил. Он неожиданно вытянулся и бравым голосом гаркнул:
— Разрешите выполнять, товарищ подполковник?
Я кивнул головой, а интендант 1-го ранга, развернувшись по-уставному, поспешил в свою контору.
Через пять минут и я, захватив с собой Шерхана, направился в кабинет Гаврилова. Нужно было допросить нашего пленника. Несмотря на свой уверенный вид и безаппеляционные распоряжения, и я несколько мандражировал. А вдруг ошибся, и этот капитан действительно направлен из 9-й железнодорожной дивизии НКВД. Вот будет история! Тут впору самому влепить себе пулю в лоб. И никакое твоё героическое прошлое не поможет. Замордуют так, что мечтой будет, оказаться опять в своей прошлой реальности…
Зайдя в кабинет, я увидел, что Гаврилов изучает бумаги из вскрытого красного пакета, а на столе у него разложена карта. Капитан в форме НКВДшника лежал на полу, руки у него были связаны, и было видно, что он ещё находится без сознания. Молча, я подошёл к столу интенданта, взял стоящий там графин с водой и вылил его содержимое на голову капитана. Потом повернулся к стоящему в дверях Асаенову и приказал:
