– Ну и... Неужели вы ничего друг другу не говорите? Я хочу сказать, у вас это не заведено?
– Не понимаю, – отрезал Карелла.
– Вы как... делитесь или нет?
– Делимся чем?
– Наваром.
– Каким наваром?
– Кончайте меня разыгрывать, – сказал Финк. – Вы что, первый день в полиции?
– Ты платил Хэвиленду? – спросил Карелла.
– А как же!
– За что?
– Азартные игры. Кости.
– Держишь притон?
– Что-то вроде этого. Хэвиленд разрешил. Он сказал, что с полицией неприятностей не будет.
– Хэвиленда больше нет, – сказал Клинг.
– Серьезно? – Финк обалдело разинул рот.
– Вполне.
– Понимаю. Значит, вы теперь вместо него. – Финк передернул плечами. – Я не против. Мне все равно, лишь бы меня оставили в покое. Условия те же?
– Не совсем, – сказал Карелла.
– Мы что, мало платим?
– Не в этом дело.
– А в чем?
– Азартных игр больше не будет.
– Чего, чего?
– Не будет азартных игр.
– Это в честь чего же?
– Новая администрация!
– А, вот оно что! Некрасиво получается. Вы сами затеяли разговор, а потом в кусты.
– Говорил ты, Финк, – напомнил Карелла, – а мы внимательно слушали.
– Какая разница! Деловые люди так не поступают. Вам что, не нужна доля Хэвиленда?
– Нет.
– Кончайте шутить, ребята.
– Какие тут шутки! – сказал Карелла. – Азартным играм конец и точка. Ищи себе другую дыру.
– Чтоб вас всех... – с отвращением произнес Финк.
– Где Абельсон?
– За третьим столом. Только он не любит, когда ему мешают.
– Значит, нам сильно не повезло, – сказал Карелла, и они с Клингом двинулись к третьему столу. Там в гордом одиночестве катал шары человек в белой рубашке и голубой куртке с закатанными рукавами. У него была темная шевелюра с залысинами и пронзительные карие глаза. Хотя он играл, сам с собой, шары он закатывал вслух.
– Шестого в угол! – возвестил он и ударил. Шестой полетел в угловую лузу, а шар-биток остановился в дюйме от тринадцатого шара.
– Тринадцатого в середину, – снова возвестил Фрэнк.
– Фрэнк Абельсон? – осведомился Клинг.
– Он самый. Не говорите под руку! Тринадцатого в середину! Абельсон, взмахнув кием, уложил в лузу тринадцатый шар. Шар, которым он бил, ударился о борт и подкатился к восьмому.
– Восьмой в...
– Прервитесь-ка на минутку, Абельсон, – сказал Клинг.
Абельсон оторвал взгляд от стола:
– Это кто тут распоряжается?
– Полиция.
Абельсон подошел к стойке. Взял мел и стал мелить конец кия.
– А я-то все жду, когда вы ко мне подойдете, – сказал он. – Я все слышу, даже когда играю.
Он подошел к столу, присел, от борта прикидывая линию удара.
