– Эрнест Хемингуэй. Послушайте, я...
Хэвиленд влепил парнишке оплеуху. Голова парня качнулась в сторону. Хэвиленд замахнулся еще раз, но Карелла остановил его.
– Оставь, Роджер, – сказал Карелла. – Его действительно так зовут. Я видел его водительские права.
– Эрнест Хемингуэй? – спросил недоверчиво Хэвиленд.
– А что в этом плохого? – удивился Хемингуэй. – Что вас так разбирает?
– Есть такой парень, – объяснил Карелла. – Писатель. Его тоже зовут Эрнест Хемингуэй.
– Да? – Хемингуэй помолчал, а потом задумчиво добавил: – А я могу подать на него в суд?
– Сомневаюсь, – сказал Карелла сухо. – Кто продал тебе героин?
– Ваш друг писатель, – ответил ухмыляясь Хемингуэй.
– Хочешь быть остряком, – заметил Хэвиленд. – Я люблю остряков. Ты, парень, еще пожалеешь, что тебя мать на свет родила.
– Послушай, – сказал Карелла, – не усложняй себе жизнь. Ты получишь тридцать или девяносто дней, все зависит от того, насколько откровенным ты будешь с нами. Кто знает, может, тебе еще дадут срок условно.
– Обещаете?
– Я не могу обещать. Срок – это дело судьи. Но если он узнает, что ты вывел нас на толкача, это может настроить его на мирный лад.
– Я что, похож на стукача?
– Нет, – ответил Хэвиленд. – Большинство стукачей выглядят гораздо лучше.
– Кем было это бревно, до того как стало полицейским? – спросил Хемингуэй. – Телевизионным комиком?
Хэвиленд улыбнулся и ударил Хемингуэя по губам.
– Не распускай руки, – остановил его Карелла.
– Я не собираюсь слушать оскорбления от каждого дерьмового наркомана. Я не собираюсь...
– Не распускай свои чертовы руки! – сказал Карелла, на сей раз громче. – Если руки чешутся, отправляйся в спортзал.
– Послушай, я...
– Так что ты решил, парень? – обратился Карелла к Хемингуэю.
– Кого ты из себя строишь, Карелла? – поинтересовался Хэвиленд.
– А ты кого из себя строишь, Хэвиленд? Если не хочешь допрашивать как полагается, убирайся ко всем чертям. Это мой подследственный.
– Ты, может быть, боишься, что я башку ему разобью?
– Я не предоставлю тебе такой возможности, – ответил Карелла и снова повернулся к Хемингуэю. – Ну, так как, сынок?
– Нечего меня на крючок ловить, гнида. Я выдам толкача, а мне все равно дадут на полную катушку.
– Может, ты хочешь, чтобы мы сказали, что нашли у тебя четверть унции, а не шестнадцатую? – предположил Хэвиленд.
– Ты не можешь сделать этого, трепло, – сказал Хемингуэй.
– Мы сегодня конфисковали столько наркотиков, что ими пароход загрузить можно, – соврал Хэвиленд. – Кто узнает, сколько у тебя действительно было?
