– О папа, почему ты не рассказал мне об этом?
– Помнишь, я разбудил тебя и попросил посидеть тихо рядом со мной?
– Да, прекрасно помню.
– Мы долго сидели в тишине, но более ничего не происходило. Таинственный стук прекратился. Конечно, это была галлюцинация. Источником звука могли быть насекомые, которые завелись в дереве, или плющ, шелестевший снаружи. Мой воспаленный мозг сам воссоздал знакомый ритм. Подобным образом все мы превращаемся в доверчивых глупцов. Это событие открыло мне глаза. Я понял, почему даже самого умного человека могут ввести в заблуждение его собственные эмоции.
– Но откуда вы знаете, сэр, что это не была ваша жена?
– Абсурд, Мэлоун, абсурд. Я же говорил, что видел, как пламя поглотило ее тело. Что могло от нее остаться?
– Ее душа, сэр.
Челленджер грустно покачал головой.
– Когда тело распалось на элементы, дым поднялся в воздух, от нее осталась лишь горстка серого пепла. Это конец, дорогой друг. Она сыграла свою роль, сыграла прекрасно. Смерть подвела финальную черту, Мэлоун. Разговоры о душе являются ничем иным, как пережитком анимизма{67} пещерного человека. Это суеверие, миф. Как физиолог заявляю: человека можно заставить совершить злодеяние или превратить в праведника путем манипуляций с сосудами мозга. Посредством несложной операции я способен превратить доктора Джекилла в мистера Хайда{68}. Другой добьется того же воздействием на психику. Алкоголь также подойдет для этой цели. Наркотики не менее эффективны. Абсурд, Мэлоун, абсурд! Утро никогда не наступит… Впереди нас ждет ночь, вечная ночь… долгий отдых для усталого путника.
– Грустная философия.
– Лучше грустная, чем фальшивая.
– Вероятно. Воспринимать окружающий мир таким, каков он есть – признак зрелости. Я не стану возражать. Мой разум утверждает, что вы правы.
– Но мои инстинкты утверждают обратное! – всхлипнула Энид. – Нет, нет, никогда я не смогу в это поверить. – Энид обхватила руками бычью шею отца. – Неужели, папа, после смерти от твоего могучего интеллекта и выдающегося характера будет не больше пользы, чем от сломанного будильника?
– Четыре ведра воды и мешок соли, – улыбнулся Челленджер и осторожно разъединил крепкие объятия дочери. – Вот из чего состоит твой отец. Тебе стоит смириться с этим. Сейчас без двадцати восемь. Если сможете, возвращайтесь, Мэлоун, и расскажите о своих приключениях среди сумасшедших.
Глава 2,
в которой описан вечер в странной компании
Романтические отношения между Энид Челленджер и Эдвардом Мэлоуном не вызовут интереса у читателя лишь потому, что совершенно не интересны автору. Невидимый, но всесильный инстинкт продолжения рода характерен для всех молодых представителей человеческой расы. В данном повествовании нам предстоит иметь дело с материями менее распространенными и более возвышенными. Отношения, которые связывали Энид и Мэлоуна, упомянуты только для того, чтобы подчеркнуть, насколько тесными и по-настоящему товарищескими они были. Если человеческая порода улучшилась, по крайней мере, в англо-кельтских странах, то во многом благодаря тому, что отношения между молодыми людьми обоих полов освободились от ханжества и превратились в открытое и честное товарищество.
