— Ты разозлилась, — просто сказал он.
— Тебе показалось.
— Хм… — Лейла нахмурилась и внимательно на меня посмотрела. — Ты, правда, разозлилась.
— Вам это показалось! — воскликнула я, мысленно ругая себя за чрезмерную импульсивность.
Мне не понятно, почему его последние слова вызвали такой приступ злости, ведь мы знакомы всего лишь три дня и никаких сильных чувств привязанности за такой короткий промежуток времени возникнуть не может. Вполне может быть, что в моем случае на данный момент уместна поговорка — запретный плод всегда сладок…
«Эх, Алиса…» — укорила я сама себя. — «Стоило тебе вкусить прелесть общения с недоступным, таинственным и сильным мужчиной, как ты начинаешь вести себя словно дура».
— Ты рассказывала о том, что ощущаешь мое присутствие, — Айрос вернулся к стене напротив нас и вновь облокотился на нее. Он не отрывал своего взгляда от меня, внимательно наблюдая за любым изменением в лице и поведении. — На что это похоже?
— Не знаю. Будто между нами протянута нить или часть меня есть в тебе, а твоя — во мне…. Это сложно.
— Есть еще что-нибудь?
— Вроде больше ничего не замечала, — Я пожала плечами.
— Сразу сообщи, если появятся какие-либо изменения, — нахмурился он и призадумался о чем-то.
Лейла рассказывала, что дар появляется у обеих сторон, значит и у Айроса должно быть что-то. За ним тяжело заметить какие-либо странности, ведь он весь не от мира сего, да и к тому же, я его слишком плохо знаю. Единственное, что о нем наверняка известно, это то, что он красив, силен и обладает относительно поганым характером. Я закусила губу, внимательно разглядывая его торс, интересно было бы глянуть на него без рубашки, зрелище, скорее всего незабываемое.
Губы Айроса растянулись в коварной улыбке. Он прикрыл глаза ладонью и коротко рассмеялся:
— Я могу читать мысли.
— Ч-что? — переспросила я, не совсем понимая, о чем он.
— Тебе интересно, какая способность досталась мне, — он сделал несколько шагов в моем направлении. — Ну, вот… Я знаю, о чем ты думаешь.
Я почувствовала, как мое лицо стало гореть, а щеки заливаться румянцем. Рот открылся в попытке что-либо сказать, но в голову ничего умного не пришло. Выходит, он все это время знал о чем я думаю… Знал о том приступе гнева, поэтому так странно на меня и посмотрел.
— Гаденыш, — прошипела я, с трудом сдерживая свое негодование. — Ты…
— Это не моя вина! — он вытянул перед собой руки, будто защищаясь. — Если бы я мог, то не слушал их.
