— Ну, ты отвечать думаешь или нет? — поторопила его мать. — А то я начинаю переживать за свою девочку и могу наделать глупостей.
Стараясь быть менее заметной, я нащупала пальцами небольших размеров кольцо, на поверхности которого был выгравирован непонятный рисунок. Оно идеально подходило по размерам на мой безымянный палец, и когда я примерила его, оно приятно соприкоснулось с кожей.
Ладонь начало покалывать и жечь, будто тысячи горячих иголочек пробежалось по ней. Я осторожно потерла ее об штанину, но неприятное ощущение не пропало. Жар постепенно стал подниматься выше по руке, достигая сначала локтя, а потом плеча. Где-то в глубине груди рядом с сердцем вспыхнуло пламя, и волна тепла распространилась по всему телу. Порез на шее зашипел, и в его месте стало невыносимо горячо, будто приложили раскаленную металлическую пластину. Я глубоко вздохнула, пытаясь погасить огонь, бушующий внутри, и ухватилась за руку сжимающую кинжал. Запахло паленой плотью, недоброжелательница отбросила меня в сторону, ее крик оглушил до звона в ушах. На четвереньках я начала отползать подальше от кричащей женщины, но тут меня подхватил Григорий и оттащил за спину Айроса. Он приложил свою ладонь к моему лбу и что-то быстро заговорил. Тяжелое дыхание клубами белого пара слетало губ, казалось, что сейчас огонь испепелит меня, оставив лишь горстку пепла. Я скребла пальцами грудь, желая добраться до источника жара и вырвать его оттуда. Григорий прижал мою руку к земле, и вновь что-то сказал Айросу. Он быстро глянул назад туда, где были мы, и тут же послышался звук разрезаемой плоти и задыхающегося человека. Тело Церцебеллы рухнуло на землю, содрогаясь в конвульсиях. Ее кожа почернела и превратилась в черный песок, который размытым пятном рассыпался по земле. Я навсегда запомню ее последнее выражение лица, в нем не было ненависти, а только печаль. Женщина, именующая себя матерью Айроса, лежала на земле и горестно рыдала.
— Ос…тано…вись… — задыхаясь, произнесла я, когда увидела, как Айрос направляется к ней. — Пос. той…
Он остановился и оглянулся в мою сторону. В его глазах полыхала ненависть и отвращение. Я потянулась к нему рукой, которую удалось высвободить из цепких пальцев Григория, мне казалось, будто смогу до него дотянуться и остановить то, что сейчас должно произойти, ведь его поступки неправильные.
— Горячо, — прошептала я губами.
— Что? — спросил Григорий и нагнулся ко мне ближе.
— Мне горячо….
