Катерина сползла ниже на подушки и, прикрыв глаза, провалилась в полудрему, а потом и вовсе отошла ко сну. Афоня тихонько вышел, оставив Евдокию караулить хворую.
* * *
Спустя несколько дней в княжеских палатах царила предсвадебная суета. В светлице у невесты толклись няньки, стараясь угодить хозяйке. Но та не замечала их рвения: она безразлично глядела в зеркало на свое бледное отражение. Евдокия все хлопотала возле нее: сама расчесывала длинные русые пряди, командовала, покрикивая на холопок, чтоб те расторопней облачали будущую княгинюшку в дорогие одежды. Обрядив невесту, няньки проводили ее до самых ворот хоромного зала, где дожидались ее жених с государем — батюшкой, а потом и в церковь направились следом за ними.
Возле собора народ толпился с самого раннего утра. Завидев издали коляску государя, толпа заволновалась, забурлила.
— Княжна на себя не похожа. Бледнехонька, аки полотно… — прошептала Матрена Ивану.
— Поговаривают, будто вовсе не разбойники зарезали Берджу, — в ответ прошептал Иван.
— А кто?
— Ш-ш-ш. Опосля скажу.
— А ты отколь ведаешь?
— Ведаю. Как Берджу схоронили, так разбойники будто в воду канули, словно их отродясь тут не бывало.
— И вправду чудно… — согласилась Матрена.
— Жалко мне Катерину, — вздохнул Иван, следуя со всей толпой в собор и увлекая за собой Матрену.
— Думаешь, смирится она с участью — то Андреевой жены?
— А куда ж ей, несчастной, деваться- то?! — покачал головой Иван, беря Матрену за руку и сжимая ее ладонь в своей.
— Вань… — Матрена глянула на дружка с нежностью.
— М?
— А у нас с тобой все ладно выходит. Да?
— Это оттого, что мы одного поля ягоды, любушка.
— Когда ж и мы по венец пойдем? — спросила черноокая красавица, стыдливо потупив взор.
— Вскоре. Погодь малость, — он положил ей руку на плечо, слегка привлекая к себе.
У алтаря священник читал молитву о соединении сердец и душ рабов Божьих в законном и святом союзе. Он читал нараспев, долго и самозабвенно, закатывая глаза и с восторгом глядя на молодых, он искренне лучился счастьем и был уверен в том, что творит богоугодное дело. Оттого его душа, казалось, парила на крыльях возле собора. И ничуть его не смущало бледное, застывшее и отрешенное лицо невесты. Он был убежден, что такая покорность и преклонение похвальны для юной девы, пребывающей пред алтарем в храме Божьем. Ему приятна была такая набожность и Божиий страх Катерины. Он знал эту девочку давно, знал ее трепетное отношение к Господу, ее веру и искренность. Поэтому ее смиренное молчание и тихое отрешение от земного и суетливого мира придавали ему силы, возвышая в собственных глазах. И сейчас он был доволен собой как никогда. Наконец, священник обратился к новобрачным.
