— Подымись, холоп дерзновенный! Не об тебе речь, — он задумался. — Ах, змееныш…Обезглавить поругателя!
— Не разумно, государь, — проговорил Михеич, продолжая стоять на коленях перед Василием. — Народ бунт учинит. Да и почто, не надобно сказывать. Княжну опосля позору такого и в жены никто не возьмет. Это нужно сделать тихошенько, без огласки… — Слуга поднялся с полу и в поклоне зашептал: — В лесах разбойников страсть как развелось…
Князь многозначительно посмотрел на старика и, размышляя, прищурил глаза.
— А ведь ты…прав, дурень. Тихо нужно… Тихо. А за верную службу награду получишь, — Василий похлопал слугу по щеке, задумчиво смотря ему в глаза.
Тот улыбнулся и, поклонившись до полу, вышел из царской опочивальни.
Князь облачился в дорогие атласные и парчовые одежды и позвал другого приближенного с устрашающей физиономией, изуродованной после болезни.
— Отправишься нынче с Михеичем через наш лес и там в глуши зарубишь его. Опосля вернешься в город и людям разнесешь, будто бы разбойники в лесах объявились. Уразумел?
— Уразумел, государь, — поклонился слуга, изобразив звериный оскал.
— Да не забудь себя ранить для верной правды-то.
— Уразумел.
— Ступай, — Василий протянул ему руку.
Слуга поцеловал руку государю и спешно удалился.
На городской площади толпился народ: только что прикатили телегу с телом зарубленного Михеича. Тайный палач сидел рядом с телом и, уливаясь слезами и охая, рассказывал жуткую историю нападения страшных лесных разбойников. Над убитым запричитала жена:
— Кормилец ты наш! Почто оставляешь малых детей сиротками? Как же мы жить-то теперича бу-дем! Ой! Почто? Почто покинул… — выла несчастная женщина. Рядом с ней стояли трое ребят — подростков и кулаками размазывали слезы по щекам, изредка подвывая матери.
Василий наблюдал из окна своего терема за происходящим на площади. Люди все прибывали. Здесь толклись и дворовые, и придворные, и стрельцы, и мастеровые. Сочувствуя, они качали головами и перешептывались. Подошли и Парама с Берджу.
— Изловить надобно стервецов ентих и вздернуть на площади! — раздался мужской голос из толпы.
— Верно! Изловить! — прокатилось ответно среди собравшихся.
— А как они выглядели? Чего хотели? Много их было? — неслось со всех сторон. — Кто видал этих нехристей?
Катерина была в своей светлице и наблюдала из окна. Раненного проводили под руки до государя, а телегу с накрытым тряпицей телом стрельцы отправили к дому Михеича. Жена и дети убиенного сопровождали печальную процессию, всхлипывая и причитая. Старший из сыновей поддерживал ослабевшую мать под руки, чтобы несчастная не потеряла сознание.
