— Ныряй на семьдесят метров! — приказал Шабанов боцману.
Палуба дернулась под ногами. В борт ударило что-то тяжелое. С подволока посыпалась пробковая крошка. Лопнули и погасли электрические лампочки. Это корабли охранения успели заметить лодку и начали ее преследование. Глубинные бомбы враг сбрасывал сериями. Но рвались они за кормой лодки. Как только бомбежка усиливалась, Шабанов приказывал увеличить ход. Как немного затихала — лодка замирала на месте. Неподвижную лодку труднее обнаружить. Минут через двадцать взрывы бомб стали отдаляться. Видимо, противник потерял лодку. Ее палуба была усыпана крошкой, мусором. От бомбежки мусор вылетел из всех закоулков, куда до него невозможно добраться во время приборки.
— Еще один такой налетик и на корабле будет стерильная чистота, — сказал Вася Добрый старшине электриков. — Здорово командир всадил торпеды в этого фашиста!
Вася был возбужден больше всех. Ведь это его первый поход. Веснушки еще отчетливее проступили на его побледневшем лице. Все время бомбежки он простоял около своего медицинского шкафа, «шкатулки», как называют его на лодке, и отмечал карандашом на дверце каждый взрыв. Всего он насчитал тридцать восемь черточек. Только сейчас он заметил, что голова его тоже усыпана пробковой изоляцией, что крошка попала даже за ворот свитера.
А за бортом тишина. Бомбежка прекратилась.
— Осмотреться по отсекам! — приказал командир.
Пока на лодке шла приборка и ликвидировались последствия взрывов глубинных бомб, Вася Добрый размышлял над тем, каким ужином отметить сегодняшнюю победу. Собственно медицинской работы у Васи на корабле нет. За четыре дня, согласно амбулаторному журналу, не зарегистрировано ни одного обращения. А из хронических больных значится только торпедист Выборных. В прошлом это известный сердцеед, Дон Жуан местного значения. Год назад после амурного приключения он спрыгнул со второго этажа, получил легкое сотрясение головного мозга и с тех пор числится в журнале в графе лиц, требующих медицинского наблюдения.
— Да я давно забыл об этом, — говорил он Васе, когда тот расспрашивал его об ощущениях. — И больше мне душу не тревожьте, а то я за себя не ручаюсь.
Личный состав, как точно установил Вася, уважает одни продукты и терпеть не может другие. Хорошо идет астраханская сельдь в маленьких бочечках, тарань, соленые сушки, компоты и какао. И совсем не пользуются успехом яичный порошок и красная икра. А он, лодочный доктор, обязан расходовать продукты равномерно.
