— Клизмы, товарищ старший лейтенант, бывают разные. Очистительные, сифонные, гипертонические, — уверенно перечислял Добрый. Чувствовалось, что он не зря получил диплом с отличием.
— Хорошо, молодец, — не дал ему закончить старпом. — Но все-таки, что для нее необходимо иметь на подводной лодке в первую очередь?
Доктор задумался.
— Ну? — торопил его старпом. — Не напрягайтесь так. В первую очередь для клизмы нужно иметь — задницу.
В каюте раздался такой хохот, что дневальный в коридоре вздрогнул и подошел поближе узнать, в чем дело. Комиссар просто не мог стоять и сейчас извивался на диване, задыхаясь от смеха. Доктор сидел смущенный, и по его круглому лицу медленно разливался румянец.
— Не обижайтесь, доктор, — сказал комиссар, когда все немного успокоились. — У нас на лодке любят пошутить. Так что привыкайте. А пока отдыхайте, устраивайтесь. Завтра побеседуем подробно.
Сегодня двенадцатый день, как он, Вася Добрый, стал членом экипажа этой лодки. Как будто и недавно совсем, но война спрессовала время. Уже многое он знает о своем корабле, о своих товарищах-краснофлотцах.
С командиром, по общему мнению, им очень повезло. Правду ли рассказывают матросы, но говорят, что перед войной командир находился в заключении. Даже все подробности откуда-то знают. Будто подводная лодка, которой он командовал, направлялась в море. В Кольском заливе навстречу ей двигался рыболовный траулер. Лодка отвернула вправо, чтобы разойтись с ним, как этого требуют «Правила предупреждения столкновения судов», левыми бортами. Но траулер совершенно неожиданно стал ворочать влево, прижимая лодку к отвесным скалистым берегам. Отрабатывать «полный назад» было поздно: слева — стальной форштевень траулера, справа — берег. И произошло страшное — лодка столкнулась с траулером и оба получили тяжелые повреждения. И хотя Шабанов не был ни в чем виноват, а виновны были в стельку пьяные рулевой и капитан траулера, выяснилось это значительно позднее. Оба рыбака и Шабанов были осуждены к десяти годам заключения. Капитан-лейтенант вернулся на лодку уже после начала войны и предъявил в штаб бригады бумагу, где было сказано, что он направляется на действующий Северный флот «с отбытием оставшегося срока наказания после войны». Год заключения не сломил его. Вернулся такой же, каким был раньше: внешне грубоватый, насмешливый, иногда отчаянный до безрассудства. Старый друг спросил его:
— После случившегося на лодку, наверное, идешь без охоты?
