— Что… Что случилось? — пролепетала она, потирая голову.
— Я следователь Мечников из районной прокуратуры, — сообщил мужичок, извлекая из кармана корочки. — Я занимался расследованием убийства вашей дочери, — он подхватил пошатнувшуюся Татьяну. — Как вы себя чувствуете?
— Меня ударили по голове. Как я могу себя чувствовать? — проговорила Татьяна, хватаясь за сервант.
— Отлично! — с подъёмом воскликнул мужичок и, бросившись к Михаилу, защёлкнул на его руках наручники. — На ваших глазах я задержал особо опасного преступника… Он, и правда, убил Ирину, — громовым шёпотом через всё комнату сказал он Татьяне. — Кстати, как он вам представился? Не Михаилом? Отлично! На самом деле он никакой не Михаил, он иностранец, и за рубежом он тоже успел… Положа руку на сердце — он просто маньяк. Самый настоящий маньяк. Я, конечно, могу только предполагать, но, думаю, мы отправим его на родину, там его и будут судить за все его кровавые проделки. А вам — огромное спасибо за содействие следствию! — мужичок пожал руку ошеломлённой всем происходящим Татьяне и, подгоняя перед собой пленника, скрылся на лестничной клетке.
Костюм Миктиана, снова принявшего своё привычное обличие, как нельзя более гармонировал с чёрно-белым интерьером бара. Он благосклонно созерцал, как огонёк его огромной сигары отражается в настороженных, хотя уже далеко не трезвых глазах Михаила.
— Я могу понять, когда сигару называют «Черчилль», — облачко голубоватого дыма поднялось над столиком. — Но называть ром «Сантьяго»… — Баст кивнул в сторону почти опустошённой бутылки. — Это всё равно, как если бы они выпустили святую воду «Асмодей», — он с удовольствием отметил гримасу, исказившую лицо собеседника, когда прозвучало имя Великого Истребителя. — Брось, не будь ханжой, — улыбнулся он.
— Тебе доставляет это удовольствие? — напряжённо спросил Михаил, в который раз поправляя на коленях вновь обретённый плащ. Он не решился воспользоваться вешалкой и теперь вынужден был то и дело подхватывать норовящий соскользнуть на пол предмет гардероба.
— Мне показалось, мы уже всё обсудили. Не будет никакого дитя. Мне, как и тебе, нужно равновесие.
— Надеюсь, — мрачно вздохнул Михаил, поднимая стакан.
— Я работаю только с теми людьми, которые сами призвали меня в свою жизнь. Ты же знаешь, — Миктиан тоже пригубил ром — сгусток солнца одиннадцатилетней выдержки, — и продолжил. — Я только подталкиваю их. А вы совершаете ответный ход. Если это необходимо для поддержания равновесия. Ну, или я отвечаю на ваши действия. И меня это устраивает. В конце концов, зачем мне губить мир, где производят такие чудесные напитки?
