Предчувствия не оправдались. Мое тело отлично помнило, что ему следует делать, а Принц помнил, что следует делать ему. Мне оставалось только любоваться окрестностями.
День выдался прекрасный. Лето, птички поют… лес вокруг…
— Скажи, Тибо, — обратился я к своему спутнику, — а когда станет известно о смерти Гийома, у нас не будет неприятностей?
Тибо пожал плечами:
— Может, и будут. Если родственники у него найдутся. Но он же северянин. Пока еще доберутся до нас эти родственники…
— Только родственников нам и надо опасаться?
— А кого ж еще? Вы ведь честно его убили.
Эжль оказался небольшим городком, окруженным садами и огородами. Ни городской стены, ни частокола вокруг Эжля не было, зато в самом центре громоздилась здоровенная постройка, поначалу принятая мною за крепость. Но это была не крепость. Это был монастырь.
Вообще-то сей монастырь мало отличался от укрепленного замка. Толстые стены с бойницами, мощные дубовые ворота, затянутый ряской ров и невысокая насыпь, густо заросшая сорными травами. Западную стену оберегала круглая низенькая башня.
На насыпи со скучающим видом сидела босоногая девчушка и следила за гусями, которые бродили внизу. Когда отдельные гуси-альпинисты пытались взобраться на насыпь, девчушка хворостиной сгоняла их обратно.
Когда мы подъехали к воротам, те приоткрылись и выпустили нам навстречу мужика в темной длиннополой рясе и с бритой макушкой. Монаха.
— К епископу? — поинтересовался он. — Марк, не закрывай ворота!
В створе показалась толстая морда в рытвинах от оспы.
— Откуда едете?
— Из Арля.
— В Ним не заезжали?
Тибо покачал головой:
— Закрыт сейчас город. Болезнь там вроде какая-то.
Монах кивнул:
— Закрыт, значит… Додумались наконец… Ну, с Богом.
— Епископ-то где? — спросил Тибо.
— Монсеньор Готфрид сейчас в трапезной, — важно изрек монах. И пошел по своим делам.
Хорошо смазанные петли не заскрипели, когда привратник Марк открывал ворота.
«Бумм!» — сказала левая створка, глухо ударяясь о стену.
«Бумм!» — сказала правая створка несколькими секундами позже.
Мы въехали в монастырский двор.
По двору бродили свиньи и куры. Еще один монах, с макушкой, обросшей недельной щетиной, возился у колодца. Мы его не заинтересовали.
Во дворе имелись две каменные постройки: церковь и большой дом посередине двора; и множество деревянных: амбаров, сарайчиков и прочих хозяйственных построек.
Мы остановились неподалеку от большого каменного дома. Я спрыгнул с коня и уж было направился к крыльцу, когда меня остановил окрик Тибо:
