– Да знаю я все про Камиллу, знаю, чем она с чужими мужьями занималась, так что ты уж не пересказывай, душу не береди! – посоветовала Марина.
– Ах, вот как… Давно ты узнала?
– Недавно…
– Тогда тебе легче. А я вот пятнадцать лет мучаюсь…
– Пятнадцать? – недоверчиво переспросила Марина.
– Не веришь? Вот слушай, – Вера с отвращением оттолкнула от себя чашку, – кофе у них гадостный, ужас просто.
Марина хотела сказать, что Вера забыла положить сахар, но решила не перебивать.
– Значит, пришли мы в пятый класс в новую школу. Да и сели с Костиком за вторую парту. У меня зрение плохое, вдаль не вижу, а он росту маленького, худенький такой, хлипкий. С мальчишками мяч не гонял, спортом не занимался – все с книжками сидел. Ну и я такая же. Так мы с ним и просидели до окончания школы за одной партой. Неразлейвода, в общем. У меня и подруг не было – все с ним. Легко нам было, хорошо, с полуслова друг друга понимали. – Вера вздохнула.
Официантка принесла Марине спагетти. Томатного соуса там было явно многовато. Видно, и впрямь кухня в этом заведении не на высоте.
– Закончили мы школу, в институт поступили, хотели вместе науку двигать, – продолжала Вера, глядя в сторону, – ну и решили пожениться. Что еще делать, если жить друг без друга не можем? Просто симбиоз какой-то. И дальше все так же продолжается – всюду вместе, не скучно нам, легко.
– А потом? – спросила Марина, незаметно поглядев на часы.
– А потом я забеременела. Сначала расстроилась: нам по двадцать лет, ни денег, ни квартиры, еще учиться сколько нужно. Косте пока не сказала – думаю, схожу к врачу, тогда уж объявлю. А чувствовала себя неважно – тошнит, голова болит. И пару встреч школьных друзей пропустила, Костя один ездил. Там Камиллочка его и окрутила – так просто, мимоходом. Переспала где-то на даче раз или два… – Вера низко склонила голову.
– Да не вспоминай ты! – не выдержала Марина. – Этак можно вообще заболеть!
– Да что уж теперь… и так все внутри выгорело, нечему там болеть…
Марина посмотрела на склоненную голову, на неровный пробор в некрашеных волосах. В душе шевельнулась жалость, которую она тут же подавила. У всех свои заморочки, всем Камилла успела навредить, и каждый должен справляться с этим в одиночку. Такова жизнь.
– Твой-то видишь, какой осторожный… столько лет с Камилкой, а ты только сейчас узнала, – продолжала Вера. – А мой идиот влюбился в нее без памяти. Так она его поразила – в самое сердце, в самую душу. Никогда такой женщины не видел, а кого он видел-то, кроме меня? – Вера жестко усмехнулась. – Сам же, кретин, мне про это рассказывал, в себе удержать не сумел. Да и не хотел ничего скрывать, честный мой… Короче, Камилке его неземная любовь оказалась без надобности – он ведь ей тут же руку и сердце стал предлагать. Пожалела она, что с ним переспала, он ведь прилип к ней как банный лист, под окнами стоял, дурак несчастный. Еле отвязалась, объяснила все прямо, он домой пришел весь черный. Это недели две продолжалось, я от всех событий забыла, что беременна. Куда уж тут разговор заводить, дело к разводу идет. Ну, короче, от всех стрессов началось у меня кровотечение прямо в институте. Кости рядом не было – он все за Камилкой бегал. Отвезли меня на «Скорой» в больницу дежурную, там коновалы что-то не то сделали, да еще орали, что это я сама себе выкидыш устроила. Провалялась я в больнице долго, потому что еще инфекцию какую-то занесли. И выписали меня с диагнозом – «больше, милочка, детей не будет». Это врачиха напоследок с такой ухмылочкой сообщила злорадной. Муженек мой, конечно, прощения просил, извинялся, я, говорит, тебя ни за что не оставлю. Все же привязан ко мне был, опять же, совесть не совсем потерял.
