– Это что же, юмористическая какая радиостанция?
– В известном смысле. WNBC, – продолжал Муравлеев, машинально, в беседе, делая два шага. (Филькенштейн с удовольствием тронулся с места, и, взяв его под руку, пошел рядом.) – У всех свой глобус.
– Конечно, – подтвердил Филькенштейн, – совсем необязательно «врут», просто они так видят.
– Естественно! Для получения полной картины нужно слушать их всех и сверять: средства ухода за кожей, страхование фьючерсных страхов и, где-нибудь между ними, с граммофонным шипением – Асишш-ша – вы не слышали, что за мифический край? Сверять критиков с родственниками, любовные письма с записью актов гражданского состояния…
– Непременно сверять! – подхватил его собеседник. – Закрыть белые пятна на карте мира…
Вынырнув из магазина, Фима встревоженно глянул налево, направо и тут же увидел Муравлеева с Филькенштейном. Подхватив свои сумки покрепче, он бросился догонять, с уваженьем кивнул Филькенштейну (тот увлеченно тряс головой и ничего не заметил), Фима сунулся в разговор, но, услышав «стереофония информации», деликатно пошел рядом.
– Эффект полного погружения! – говорил Филькенштейн.
– Терпеть не могу примечаний на той же странице, – говорил Муравлеев.
– Да, ради комментариев следует потрудиться.
– Полистать.
– Полазить, – все больше влюбляясь в нового друга, подхватывал Филькенштейн. Он давно вынул пальцы, пожертвовав всеми местами, и теперь нес книги просто подмышкой, повиснув другой половиной на локте Муравлеева.
– Полистать, поискать, полазить, это даже спортивно, при нашем образе жизни.
Фима вздохнул и поменял тяжелые сумки местами.
– Щелкать и щелкать, со станции к станции, иначе ведь можно заснуть за рулем…
Фима плюнул, еще раз кивнул и пошел быстрее. Пусть Муравлеев нагонит.
Муравлеев явился лишь через час, утомленный и красный. Фима хотел ему сделать внушение, но – хрен с ним, хотя бы он у меня пообщался – вслух сказал:
– Ты с ним дружи. В академических кругах, там знаешь сколько перевода? Тонны!
– С кем? – очнувшись, спросил Муравлеев. «Проверяй ее, проверяй!» – улюлюкала Ира, загоняя гласную в корне. Рома хлопал глазами, как на физкультуре, заранее зная, увалень, рохля – упустит. Среди всех этих книжек, тетрадок в косую линейку, развивающих игр он все бы отдал за один ржавый гвоздь.
После секундной неловкости двух незнакомцев в купе, Муравлеев с партнершей обустроили каждый свой уголок, налили воды из графина и выложили по блокноту.
– Я начну? – спросила Карина. – Милостивые государи!..
