Джордан кивнул, но не сказал ни слова. Энни вошла в дом и захлопнула за собой дверь. Оставшись одна, она, прижавшись спиной к двери, медленно сползла на мраморной пол и села в облако ярко-голубого атласа.
Какая она дура, какая дура! Бегала за Артуром и ничего не добилась, а лорду Эшборну вместе с любовницей пришлось из-за нее покинуть театр. Сегодня вечером ее унизили, причем дважды. Сначала перед Эгглстонами, а потом перед изысканной любовницей Джордана. Замечательно! Но разве она не заслужила это? Если бы Лили была в городе, наверняка бы заперла ее на чердаке за такое ужасное поведение.
Энни медленно поднялась с пола и направилась к себе в комнату. Боже мой, какая красивая у лорда Эшборна любовница! А она, Энни… Ее слишком вьющиеся волосы, слишком большой рот и слишком вздернутый нос явно проигрывали по сравнению с безупречным лицом синьорины, словно высеченным из мрамора. Они с лордом Эшборном оба были безупречны. Как пара античных скульптур.
Энни в досаде поморщилась, вспомнив, как попросила лорда Эшборна поцеловать ее в тот вечер у Линдуортов. Теперь она понимала, насколько неопытной была. И сейчас ей захотелось ударить себя побольнее за собственную наивность.
В желудке появилось неприятное тошнотворное ощущение. Николетта – любовница Джордана, и они вместе поехали домой. Можно было не сомневаться, что весь вечер они проведут в объятиях друг друга. Но почему эта мысль вызвала у нее такое ощущение, будто ее ударили в живот? Почему она чувствовала себя ужасно, одинокой и несчастной? Ведь до лорда Эшборна и его любовницы ей нет никакого дела.
Энни вызвала Мэри, чтобы та помогла ей раздеться, и попыталась избавиться от глупых мыслей. Она не должна думать о лорде Эшборне! Этот человек отчитал ее, причем в присутствии своей неотразимой любовницы. В глазах девушки закипели слезы разочарования и гнева.
– Я больше не буду ставить себя в такое глупое положение, – поклялась Энни.
И именно эти слова она скажет Артуру Эгглстону. Завтра.
Джордан пережил ужасно неприятные минуты, освобождаясь от объятий Николетты, когда чуть позже проводил синьорину до входной двери ее особняка. Она дулась на него и умоляла остаться с ней, даже пыталась заплакать. А потом, наконец, обвинила его в том, что он влюблен в Энни Эндрюс, и это, разумеется, было самое абсурдное обвинение из всех, что он слышал от нее за последнее время. Хотя, проводя время с Энни, он и от нее слышал великое множество нелепых домыслов и предположений.
