-- Может быть, он сам видел, - неуверенно пробормотал я.
-- А может быть, он сам ее убил, а за перо взялся, чтобы свалить вину на дракона, - Роза устало уткнулась подбородком в колени и произнесла. - Если бы он это видел, он бы не стал об этом писать.
-- Да-да, наверное, - поспешно подтвердил я. - Если б я был в своем уме, я бы тоже никогда не стал писать о существе, которое на протяжение многих веков было причиной людского страха.
Мне нужно было о чем-то говорить. Страх перед тем, что на смену какофонии шепотов и звуков вдруг наступит гнетущая тишина, заставлял меня болтать о чем угодно. Даже без тишины, среди паутины нот и созвучий Роза выглядела неживой. Она застыла в одной позе, как манекен и в зрачках ее глаз отражались языки пламени.
Огонь резво плясал в печи, но не поедал скудные остатки топлива. Роза, кажется, даже не заметила этой странности. На всякий случай я взял кочергу и сделал вид, что ворошу содержимое очага.
Впервые мне пришлось подстрелить оленя, не чтобы отомстить Одиль, а чтобы обеспечить принцессу ужином. Готовить еду и горячие напитки я никогда не умел, поэтому полагаться пришлось исключительно на колдовство. Мои охотничьи навыки и при жизни-то сводились к тому, что дичь зажаривали оруженосцы. Оставалось надеяться, что Роза не станет задумываться о том, откуда вдруг на пустом столе появился мех с вином и бокалы.
-- Скажи, ведь он может вернуться за своей жертвой? Его ничто не остановит? - Роза теребила пальцами попону и не отрывала глаз от огня. Я догадался, что она имеет в виду дракона, но не хочет больше произносить само слово "дракон". Не хочет поминать вслух злую силу.
-- Если он захочет тебя найти, то замки для него не преграда. Ни эта дверь, ни даже эта стена, - я с такой силой ударил кулаком по стенке, что, кажется, сам домик пошатнулся. Отлетела крошевом штукатурка, и посыпались мелкие щепки. В ровной кладке осталась вмятина, а я даже не ощутил боли. Пальцы лишь чуть-чуть онемели.
-- Тебя могут запереть за стальными дверями, в темнице, в подземелье, в высохшем колодце на краю света и все равно он отыщет тебя. Прилетит на запах твоей крови, потому что...
Меня начало тошнить от аромата зажаренного мяса. Мне стало бы плохо от запаха любой еды, потому что я был голоден, но есть не мог. Мой голод не имел ничего общего с человеческой пищей, он требовал жертв.
-- Поэтому тебе надо скорее бежать отсюда, - я закончил фразу совсем не так, как хотел и поспешно положил на стол кошель золота. - Наймешь экипаж на дороге. Если дела пойдут совсем плохо, пережди в любой церкви.
