Все полосы автобана в обоих направлениях были буквально забиты машинами. Соблюдая минимальную дистанцию, они мчались на юг и на север. Все ехали с одинаковой скоростью — сто километров в час, об обгоне не могло быть и речи.
В тот день стояла страшная жара. Но при закрытых окнах в салоне было прохладно. Поток машин на автобане нигде не прерывался. На раскаленном бетоне слышно было лишь шуршание шин. С 8.00 до 11.30 доктор Цорн неподвижно сидел рядом со мной. На нем был серый однобортный костюм, белая рубашка с серебристым галстуком и красная жилетка с семью серебряными пуговицами, из которых он не расстегнул ни одной. На своей рубашке я закатал рукава и расстегнул воротник. Когда часы в машине показали ровно 11.30, Цорн заговорил.
— Вы потеете? — спросил он.
Я кивнул.
— Посмотрите на меня, — сказал он. — Разве я вспотел? Ничуточки. А почему? Да потому, что я не хочу потеть. Все дело в желании. А будь я без жилетки, обязательно бы потел. А почему? Жилетка помогает держать осанку. А осанка — это все. Господин Хольден, для нас наступают тяжелые времена, — заявил он без всякого перехода.
— Не понял?
— Bona causa triumhat — это вы понимаете?
— На это у меня знаний хватает.
— Ну хорошо. И все же. Нам предстоит пережить много напряженных дней. Господин Бруммер — историческая личность, и иначе его воспринимать нельзя. Речь идет об очень больших деньгах, и в связи с этим людям приходят в голову самые странные идеи.
— Что вы хотите этим сказать, господин доктор?
— Мне думается, господин Хольден, что и вы уже стали жертвой подобных идей. Я, к примеру, могу предположить, что вам в голову пришла мысль о том, что в Брауншвейге я собираюсь лишь сделать фотокопии документов, а оригиналы оставить в сейфе.
— Да, именно так я и думал, — ответил я. — Вы сделаете копии, бумаги останутся в сейфе, а ключ будет у меня.
Он глубоко вздохнул, начав при этом слегка косить, и, засунув палец за воротник своей рубашки, произнес:
— Я сделаю снимки, документы останутся в сейфе. А ключ от него вы отдадите мне. И сделаете это прямо сейчас.
— О нет, — ответил я.
— Так-так-так, — сказал он. — Ну что же, в таком случае снова мы встретимся с вами в Штадельхайме.
— Где?
— Держите баранку крепче, господин Хольден. На такой скорости можно запросто угодить в аварию. Я назвал Штадельхайм, имея в виду баварскую тюрьму, находящуюся в этом местечке. Я нисколечко не сомневаюсь в том, что оно вам хорошо знакомо. Вы ведь провели там девять лет.
