— Глупости.
— Она крайне опасна. — Он помахал рукой. — Карла! — Барменша подошла к нам. — Посмотри, что это у меня?
— Авиабилет. В Париж. А зачем?
— Что мне с ним делать?
— Засунь Роберту в карман.
— Запомни: я это сделал. — Он соскользнул со стула. — На всякий случай, если в ближайшее время тебя кто-нибудь спросит об этом.
Комик стал раскланиваться. Публика зааплодировала. Тони Ворм сказал:
— Вы еще вспомните обо мне! — И ушел.
— Приятный парень, — сказала барменша. — Но в последнее время страшно нервничает. И никто не знает почему. Завтра он от нас уходит.
Тони сел за рояль и начал играть. На помост вышла блондинка с умильным шимпанзе. Обезьяна начала раздевать девушку. Блондинка была похожа на Нину Бруммер, и я, вспомнив, как Нина выглядела голой, подумал о предостережении Тони Ворма.
— Твоя дочь тоже блондинка? — спросил я барменшу.
— Конечно, дорогой. Но она настоящая блондинка, а не крашеная, как эта.
— А ты не сможешь уйти пораньше? — спросил я и положил банкноту под свой бокал.
Я ничего не рассказал Нине Бруммер об этой барменше Карле и о ее дочери Мими, ибо это было не важно. Но обо всем остальном я рассказал вечером 27 августа, когда сидел напротив нее в ресторане аэропорта, — обо всем, что я только что записал.
Пока я говорил, на улице стало совсем темно. Буря уже превратилась в настоящий смерч. Я видел, как около диспетчерской вышки от сильного ветра раскачивались фонари, это было похоже на балет. Пока я рассказывал, два самолета успели приземлиться, а один — улететь. В ресторане уже сидели семеро взрослых и один маленький мальчик.
— …вот таким образом, — сказал я, завершая свой рассказ, — авиабилет попал ко мне. Вот откуда я узнал, что сегодня вечером могу ожидать вашего появления именно здесь.
Она молча смотрела на меня. Ее бледное лицо было похоже на маску. Лишь глаза оставались живыми.
— Теперь вы мне верите?
— Нет, — ответила Нина Бруммер, — Я не могу в это поверить. Такого не может быть. Это… это было бы просто ужасно.
— Давайте уйдем отсюда.
— Я должна остаться.
— Как долго?
— Пока не улетит самолет.
Часы показывали 19.25.
— Поверьте мне, все это напрасно…
— Я подожду еще.
— Вас будут вызывать на вылет… Вас обоих… громко произнесут ваши фамилии…
— Я буду ждать.
— Может быть, здесь есть ваши друзья… знакомые вашего мужа…
Глаза Нины наполнились слезами:
— Разве вы не понимаете — мне все равно! Я останусь здесь. Я буду ждать.
— Официант! — нервно позвал я.
Он подошел ко мне:
