У меня серьезный сердечный приступ.
Прошу Вас вынуть из моего правого кармана пиджака капсулу с медикаментами и положить ее мне в рот. Спасибо.
Юлиус Бруммер
Я нашел в правом кармане его пиджака коробочку с медикаментами, вынул мягкую прозрачную капсулу с красноватой жидкостью, положил ее Бруммеру в рот и сжал его челюсти. Едва слышный звук возвестил о том, что капсула открылась. Я подождал минуту. Он задышал, синеватый оттенок начал исчезать с его лица, и Бруммер открыл глаза.
— Чем я могу вам помочь? — спросил я.
— Все в порядке. Такое со мной иногда случается. — Он смущенно застегнул рубашку. — Ну теперь вы хотя бы знаете, что делать, — на будущее. Мне надо пару минут отдышаться. Сходите на место наезда. Постарайтесь узнать, что стало с папкой, которая была у погибшего в руках. Это для меня очень важно. Я должен узнать, куда делась эта папка!
— Я все понял, господин Бруммер.
Я вышел из машины и пошел в сторону автобана. Здесь все еще стояло много любопытных. Машина «скорой помощи» с покойником уже уехала, но полицейские все еще продолжали ходить взад-вперед. Они фотографировали лужу крови на проезжей части, зеленую полосу и оставшиеся следы.
Я остановился между двумя мальчишками и прислушался к их разговору:
— Никаких следов торможения. Вот это да! Он въехал на скорости сто километров прямо в зад этому идиоту.
— Политическое дело.
— Что?
— Это наверняка политическое дело. Возможно, это был американец.
— Не пори чушь!
— Ты же сам сказал, что никаких следов торможения. А у того не было никаких документов. Вообще никаких!
— И у меня с собой нет документов.
— Но ты еще ребенок. Если у взрослого нет с собой никаких документов, сразу ясно, что дело политическое!
— Да брось ты!
— Не оборачивайтесь, — промямлил чей-то жалобный голос, — не показывайте виду, что вы меня знаете.
Я зажег сигарету, потом обернулся и протянул пачку стоящему сзади меня мужчине. Это был господин Дитрих, мрачного вида агент с плохими зубами, с которым я познакомился прошедшей ночью, когда он искал Юлиуса Бруммера. В свете дня он выглядел еще более жалко. Его бледный лоб был покрыт испариной, а нос из-за простуды опух и покраснел. Глаза слезились. Подавленные, без какого-либо блеска, они тускло смотрели из-за стекол очков. На Дитрихе были серые штаны с пузырями на коленях, стоптанные ботинки и старый коричневый жакет. Он уселся прямо на землю. Я расположился рядом. Пахло шалфеем и ромашками. Мальчишки бегали за полицейскими, рассыпавшими магниевый порошок по проезжей части с целью обнаружить еще какие-нибудь следы.
