У Ленина была похвальная слабость к иностранным словарям: русско-французский, немецко-французский, итало-французский, русско-английский… Читал их перед сном и в бессонницу. Может, это было оригинальным снотворным? Или революционер был уверен, что выиграл «дело» не только в России, но выиграет его и на всей планете, сделав ее красной, большевистской?
Конечно, уверен. На VIII съезде партии Ленин огласил написанное им приветствие рабочим Будапешта, где прямо говорилось: «Наш съездубежден в том, что недалеко то время, когда во всем мире победит коммунизм…»{15}.
Таков был Ленин: самоуверенный и циничный, волевой и безжалостный. Ум его был уникальным по своей целеустремленности. Виктор Чернов писал о нем: «Ум Ленина был не широкий, но интенсивный, не творческий, но изворотливый, и в этом смысле изобретательный. Ленин не уважал чужих убеждений, не был проникнут пафосом свободы…»{16}. Но именно этому человеку было суждено совершить на планете в XX веке самые глубокие социальные потрясения.
В этом очерке о первом вожде большевистской партии и советского государства я коснусь лишь некоторых черт его портрета. Кто хочет узнать о нем больше и глубже, прочтите мой двухтомник «Ленин», плод мучительных размышлений бывшего ортодоксального коммуниста, окончательно пришедшего к выводу, что все главные беды России в XX веке исходят от Ленина и ленинизма.
Редко кому удавалось в своей судьбе пройти за год-полтора путь от обычного эмигранта, которого знали только его партийцы, до человека, замахнувшегося на мировое коммунистическое владычество…
Да, именно так определил вождя большевиков А.Н. Потресов, хорошо знавший его лично, в книге, написанной в 1927 году: «Злодейски гениальный Ленин»{17}. Что же видел Потресов «гениального» и «злодейского» в вожде большевиков? Каков смысл парадокса, синтезировавшего гениальность и злодейство?
«Ни Плеханов, ни Мартов, ни кто-либо другой не обладали секретом излучавшегося Лениным прямо гипнотического воздействия на людей, я бы сказал, господства над ними, – писал Александр Николаевич. – Плеханова почитали, Мартова любили, но только за Лениным беспрекословно шли, как за единственным бесспорным вождем. Ибо только Ленин представлял собою, в особенности в России, редкостное явление человека железной воли, неукротимой энергии, сливающего фанатичную веру в движение, в дело, с не меньшей верой в себя… Но за этими великими достоинствами скрываются также великие изъяны, отрицательные черты, которые, может быть, были бы уместны у какого-нибудь средневекового или азиатского завоевателя…»
