— Что вспомнить? — непонимающе переспросил Тальнар. Кривой Коготь приподнял брови, и его бледные глаза блеснули:
— Такое не забывается. Первое полнолуние. Твоё дело в Хорсине.
Он смотрел Тальнару прямо в глаза. Этот взгляд был ещё одним его средством выпытывать чужие секреты наряду с пудовыми кулаками. Мало кто мог выдержать этот взгляд, и Тальнар тоже не мог. Он почувствовал себя так, словно под его рубашку заползло несколько холодных червей. Кривой Коготь посмотрел на Мокроуса и коротко приказал ему:
— Приведи Щена.
Мокроус кивнул и скрылся. Тальнару стало ещё тревожнее. Если речь идёт о Хорсине, при чём тут Щен? Кривой Коготь словно бы прочитал его мысли. Он перевёл взгляд на Тальнара и сказал ему ровным, почти что дружелюбным голосом:
— Тебе правда лучше бы хорошенько всё вспомнить.
— Я не понимаю, о чём вы говорите, — сказал Тальнар. — Я ведь уже всё рассказал. Я укусил только одного человека, и он умер, а больше…
— Заткнись, — всё так же спокойно велел Кривой Коготь. Лучше бы он его ударил. Вроде бы обыкновенное слово, хоть и грубое, да и сказано тем же почти дружелюбным голосом, но оскорбляет похуже пощёчины. Тальнар почувствовал, как его лицо заливается краской. Неизвестно, что бы случилось потом — может, он бы вскочил и бросился на вожака, закатил бы ему оплеуху, вцепился зубами в горло, выместил на нём бессильную ярость, попытался отомстить за всё и был бы отправлен на мучительную смерть — если бы у него хватило смелости. Но этого не случилось, потому что как раз в этот момент Мокроус привёл Щена.
Тальнар обернулся и посмотрел на старого оборотня, который два месяца назад подкараулил его возле Хлебного моста. Щен, наверное, уже успел забыть об этом — как уже успел убедиться Тальнар, память у него была такой же хреновой, как и умственные способности. Мутный взгляд Щена безразлично блуждал по всему шатру, под носом поблёскивали сопли, тощие обвислые губы вяло пожёвывали чернику, которую он набрал в горсть.
— Здравствуй, мой вождь, — проговорил он, тупо глядя на Кривого Когтя. Тот посмотрел на него взглядом, который с большой натяжкой можно было назвать участливым.
— Здравствуй, Щен. Не бойся, проходи.
— Я и не боюсь, — вяло отозвался Щен. Что правда, то правда, подумал Тальнар — бояться чего-то могут только нормальные люди. Щен проковылял поближе к вожаку и уселся рядом с ним на рысью шкуру, скрестив ноги. Шляпу он снял и положил рядом с собой, а потом, не глядя ни на кого, продолжил ковыряться в своей чернике скрюченными пальцами. Кривой Коготь перевёл свой тяжёлый взгляд с него на Тальнара.
