Когда я сел на сиденье, дождь за окном все набирал обороты. Не верилось, что была летняя пора – жирные осенние капли разбивались о стекло и расплывались по четырем направлениям, которые становились ручьями и рукавами одной реки. Когда капли слились со стеклом в единую журчащую массу, я погрузился в сон.
Я и по сей день помню то, что мне приснилось тогда. Эта картина отпечаталась в моем мозгу настолько сильно, что сейчас я иногда задумываюсь о мистических реалиях нашей жизни, ведь в этом сне не было ни малейшей метафоры, все символы были ясны, как белый день.
Я стоял перед своим подъездом и смотрел в сторону автобуса, на котором приехал домой. Он собирался отъезжать, но в дверях застыл силуэт девушки. Это была она – моя идеальная пара, в самом расцвете своей красоты и реалистичности. Именно такой
она стала бы через несколько лет, если бы я продолжил высекать ее мысленную скульптуру из одного-единственного воспоминания. Стоило обернуться, как перед глазами появилась еще одна фигура. Это была моя мама. Именно такая, какой я запомнил ее в последний раз, даже в той же самой фиолетовой кофточке, которую она одела в день моего отъезда из дома.
А я стоял прямо на распутье, не зная, какую из женщин выбрать, мысленно понимая, что моя единственная – это лишь образ, который может испортить мне всю жизнь.
Но я заставил сделать себя самый первый, самый сложный шаг. Ноги, как ватные, отказывались повиноваться, и все же я направился в сторону автобуса. Я шел медленно, но потрясающим образом за один шаг я приближался на три, а то и четыре метра к цели. Но стоило мне подойти к девушке на расстояние вытянутой руки, как я услышал ее голос, хотя губы ее не шевельнулись больше чем на грустную улыбку, из ее глаз брызнули слезы.
«Отпусти меня», – услышал я в голове голос ее взгляда.
И она исчезла. Вместе с автобусом, вместе с моими чувствами. Лишь эхо осталось.
«Отпусти меня…»
Развернувшись, я побежал к маме.
Я бежал, бежал, но никак не мог достичь ее объятий.
Когда я открыл глаза, то увидел тот самый подъезд. Дом.
В салоне было жарко, и от этой жары и воды в волосах, на одежде, я чувствовал себя, словно в супе. От головы шел пар, лицо горело. Глаза мои были полны ужаса, ведь в них все еще отпечатался обрывок сна, который резко мог стать реальностью.
Немного совладав с мыслями, я взял чемодан и вышел на воздух, под стучащие капли.
Водитель автобуса, как выяснилось позже, действительно знал моего отца, но это не имело никакого значения, кроме того что уже прозвучало в моей истории.
