И странное чувство, словно выпьешь несколько чашек кофе подряд, толкало меня прочь из стен. Одновременно и дрожь и озноб, мысли рвутся наружу, не находя себе места в черепной коробке, в квартире, зовут в места, где раньше не приходилось бывать.
Я закрыл ноутбук и нехотя натянул куртку. Для меня, с моим образом жизни, такие прогулки – погружение в ледяную воду прямо из постели ранним утром. Или удар мешком по голове.
Одним слово – ничего хорошего.
После короткой прогулки по прокуренной лестнице, которая приветствовала своими уродливыми рисунками на стенах, я мгновенно попал в некое подобие свежего воздуха. Однако, стоило лишь летней дождливой прохладе прикоснуться к моим легким, я сразу прибавил оптимизма – прогулка манила, обещала быть спокойной и приятной, и это несколько обескураживало мою социофобию.
Перед моими глазами появилась черная лента пешей процессии. Возглавлял ее белый микроавтобус с занавешенными окнами. Черная ткань подсказала мне, куда направляется эта процессия.
Кладбище неподалеку было причиной низких цен на квартиры. Мало кому хотелось жить именно в том районе, где старое кладбище было подобно ожогу на теле города, омертвевшая кожа, что постоянно болит и воняет. Никто не предвидел, как мегаполис поглотит все вокруг себя, расширится настолько, и кладбище на отшибе станет частью инфраструктуры.
Я же, если и выходил на прогулки раньше, то часто прогуливался вдоль старого каменного забора, ограждавшего меня от мира мертвых. Бывал я и внутри, наблюдая за одинокими фигурами, сгорбленными над старыми камнями, хранящими подле себя останки некогда любимых и живых. Эти фигуры и сами походили на призраков – тихие, бесшумные. Лишь лица, расчерченные слезами, выдавали в редких посетителях жизнь.
Я шел за процессией, повинуясь странному чувству, которое подсказывало мне идти на кладбище, нашептывало странные мысли, которые мелькали перед глазами неуловимыми лицами.
Дождь все усиливался, граница зрения искажалась, а где-то вдали бушевал порывистый и волнистый ветер. Теперь уже каменные стены оставались единственным спасением. Приютом для живых.
Здравый смысл говорил повернуть назад, но что это было – любопытство или гипноз, я не знал, безвольно ступая за черной толпой.
Стоило пройти сквозь ворота, как природа поникла, успокоилась. Казалось, что мы все вошли в иной мир, со своими правилами и законами.
На несколько минут я отстал от похоронной процессии. Оглянувшись, я понял, что нахожусь в доселе неизвестном мне крыле, казалось бы маленького, кладбища. Вокруг стояли склепы, многие могилы были без подписей, ограды очерчивали целые группы из
