Радуга выкинула окурок. Стала смотреть ему в след.
– Я только сейчас поняла, что не могло быть по-другому.
– Да, – говорит Раста, – от этого реально страшно. Я офигенно рада, что @chtung (!) вне политики.
– А где ваш Ади? – Радуга смотрит на неё. Раста пожимает плечами:
– Я его уже месяц не видела…
Раста вдруг понимает, что на самом деле что-то уж чересчур давно не видела @chtung (!) фюрера.
«Блин», – думает она, – «надо позвонить».
Раста пытается придумать, кому бы позвонить, но тут похмелье вступает в новую свою не самую приятную фазу. Через пять минут она, запив две таблетки рюмкой коньяка, мостится попой к спящему DJ Ди-Джею. Почувствовав его вставший во сне член, Раста улыбается и тут же засыпает. Радуга, сидящая на подоконнике, прикуривает новую сигарету.
* * *
Проснулась Раста где-то после шести часов вечера. Обнаружила, что лежит в постели одна. Сидела, зевая и видя своё отражение в экране выключенного из розетки телевизора. Трогала своё лицо руками. Потом пошла босиком по коридору в кухню. Уже протянув руку к дверной ручке, взявшись за неё и собравшись повернуть, вдруг поняла, что в кухне трахаются. Она поняла, кто кого трахает и как обоим это нравится.
– Чооорт, – шепотом сказала она и прикусила нижнюю губу. Развернулась и на цыпочках ушла по тёмному прохладному коридору обратно. В свою спальню. Воткнула телик в розетку. Села с пультом прямо посередине своей двухспалки. Щёлкала каналами.
– ЧОООРТ! – сказала она громко и отчётливо. Аккуратно постучала себя пультом по лбу и выбросила его куда-то в свой необъятный траходром. Дотянулась до телефона.
– Аллё, – в трубку через полминуты.
Спирохета и [Ф] Ольга тупо прогуливали работу. Они валялись до вечера перед своим огромным телевизором на своей огромной кровати. Потом обжорка в Марьино. Потом быстрый шоппинг. И в клуб на всю ночь. И так – две недели.
Они утром звонили знакомому охраннику на проходную, узнавали о том, что Ади не пришёл, и всё. Нечего, значит, там на работе делать. Вот. Так что ничего мистического в их исчезновении нет.
– Это ты всё напридумывала, – говорят они Расте.
– Да, что-то я себе напридумывала. Тьфу! – говорит невидимая им сейчас Раста с другого конца Москвы. – Но, с другой стороны, не может же сам Ади звонить каждый день охране, спрашивать, на работе ли он, узнавать, что «нет», и не выходить тоже.
У Спирохеты и [Ф] Ольги в доме две телефонных трубки. Чёрная и Чёрная. Чёрная сейчас у Спирохеты. Мыло пахнет какао. Спирохета держит трубку аккуратно двумя мокрыми пальцами. Ухо её, как и волосы, сухо. [Ф] Ольга в спальне. На коричневой шёлковой простыне, чувствуя холодок пепельницы на животе, прижимает левым плечом трубку к левому уху. Наблюдает за дымом тлеющей в её пальцах сигареты. Дым поднимается к потолку. [Ф] Ольга говорит в трубку:
