— А что насчет личной жизни Федоровской? Мужчины? Карточные долги?
— Насчет карт… Никогда не слышал, чтобы она играла. Город у нас небольшой, слухи бы быстро разнеслись. Мужчины… Был у нее друг, управляющий банком.
— Я в курсе, — перебила Черкасова, не давая произнести вслух имя священной коровы, иногда подпитывающей и саму редакцию. — А еще?
Горчаков передал слова Лики о черноволосом с усищами. Вроде бы тот имел на актрису влияние.
— Любопытно: черноволосый с усищами, — Алевтина силилась вспомнить, не похож ли он на кого из ее знакомых или друзей. — Корхов ничего не сообщил?
— Дождешься от него чего-нибудь кроме ругани!
— То есть пока ты ничего существенного не узнал? Александр развел руками, чем привел Алевтину в негодование:
— Это дело мы обязаны довести до конца. Ты обязан! Прояви настоящую хватку журналиста, разнюхай все, как лучшая сыскная собака! Можешь рассчитывать на мои контакты. Только сделай это раньше полиции. Не сегодня — завтра Старый Оскол забурлит. Люди будут ждать имя убийцы! Если опять запорешь дело… Придется распрощаться. Сам понимаешь, работа превыше всего! Не огорчайся, любовниками мы останемся.
«Не надейся!» — мысленно отозвался Горчаков.
— Чего молчишь?
— Да вот думаю: когда и какое дело я завалил?
— С реальным авторством «Тихого Дона».
— Считаю, что поступил правильно. Сама посуди: приходит неизвестная дамочка и заявляет, будто роман написал ее убитый на войне дядя Виктор Севский (Псевдоним известного литератора Краснушкина В. А. — прим. авт.). Показывает какие-то непонятные черновики: листки, обрывки страниц. Мол, мальчишка-красноармеец украл их и издал под своим именем.
— Ее аргументы показались мне убедительными. В двадцать с небольшим такие романы не пишут.
— Все эти аргументы мне известны. Но пока я не поговорил с Шолоховым, выводы делать рано.
— Почему же не поехал, не поговорил?
— Советы не слишком жалуют белогвардейских деток. Да и принял бы меня Шолохов? Да еще по такому неприятному вопросу?
Горчаков не желал сознаваться в своем паническом страхе перед СССР. Боялся он не НКВД, не красной милиции, а… карлика. Ему постоянно казалось, что пучеглазое, горбоносое существо только и ждет, когда Александр пересечет границу.
— Забудем о «Тихом Доне», — милостиво разрешила Черкасова. — О Шолохове у нас в городе мало кто слышал. А вот Федоровская…
Едва Горчаков покинул кабинет шефини, на него налетел Стогов. Он выглядел злым, потрясал кулаками:
— Как ты разговаривал с господином Дрекслером?
