Исповедь сыщика [сборник] | страница 41

— Шутите, неужели случается? — искренне удивился Гуров. — Не верю.

— А вы действительно доктор? — спросил местный авторитет.

Дитер, который напряженно следил за разговором, якобы услышав одно знакомое слово, начал кивать и повторил:

— Доктор… доктор…

— Горе ты мое. — Сыщик поморщился. — Я тебя просил, Дитер, помолчи, тренируйся со мной. — Он взглянул на авторитета и пояснил: — В немецком языке «доктор» — не более чем вежливое обращение к образованному человеку.

— И как я не подумал? — удивился Академик. — Зал снят на весь вечер, так что вам действительно пора уходить. — Он взглянул на часы.

Гуров тоже посмотрел на часы и сказал:

— Осталось пять минут. А что произойдет, если мы не уйдем через пять минут?

— Коли любопытны, подождите и узнаете.

— Мы любопытны. — Гуров кивнул, увидев, что незваный гость собрался уходить, продолжал: — Не понимаю, почему вас удивило обращение «доктор». Когда у пивного ларька один ханыга другому говорит: «Эй, академик!» — это же не значит, что тот действительно академик?

Только все стало на свои места — и такой удар! Академик тяжело, с присвистом вздохнул. «Значит, этот столичный франт на самом деле Доктор! А кто же еще? Он знает ресторан «Алмаз», дверь открывает пистолетным стволом и знает меня. И прибыл он на сходку. И люди начнут прибывать через полчаса, разольется пьянка, мат-перемат, разборки, и Доктор увидит, что большинство меня не признает, воры тянутся к Мустафе».

Сыщик, естественно, не мог читать мысли местного авторитета, но их направление угадывал и сказал:

— Павел Николаевич, хотите верьте, хотите нет, но мы в городе по личным делам и залетели сюда случайно. Нас ваши дела совершенно не интересуют. Мы ужинаем и уходим, не слышали, не видели, ничего не помним. Завтра, часиков в десять утра, подъезжайте к нам, мы остановились в бывшей партийной резервации. На вахте скажите, что к москвичам. Договорились?

— Конечно. — Академик кивнул. — Мне приехать одному?

— Как вам удобнее, нам безразлично. Идите.

Тщеславный, самолюбивый авторитет Павел Николаевич Фокин так обрадовался столь простому разрешению конфликта, что не заметил, как ему навязали чужие правила игры, и, отходя от стола, непроизвольно поклонился.

Но этот поклон прекрасно видели все присутствующие, главное же, его видел Мустафа.

Тут же прибежала Нина, принесла тарелки с горячим — мясо с картошкой, видимо, деликатес местной кухни, смотрела с любопытством, на улыбку Дитера ответила смущенно, косметика на лице девушки поблекла.