Папа Рона махнул рукой:
— Лучше послушаем его прямо сейчас. Давай читай.
— Дженни читает и пишет по программе шестого класса, — заметила госпожа Лосон, обратившись к Рону.
Рассказ назывался «День переезда». Там говорилось о том, что сначала их мебель хранилась в подвале дома тетки, а теперь ее перевезли в дом Кларксонов. Дженни читала напевно, жестикулируя рукой, и это выглядело немного странно, как будто девчонка перед этим долго репетировала. Она отметила, что погода сегодня замечательная, на небе ни облачка (жест рукой к потолку), что кирпич нового дома такой же желтый, как и в их старом жилище, и это не может ее не радовать (голос восторженно зазвенел). Здесь она запнулась и на секунду смолкла, уставившись на страницу.
— Можно я прочту это еще раз? — спросила она, не отрывая взгляд от текста. Лицо ее стала заливать краска.
— Конечно, можно, — сказал папа Рона. — Можешь читать с любым выражением, с каким тебе хочется.
Изменения в лице Дженни позабавили Рона. Краснота, выступившая на коже, была как сигнал о стихийном бедствии. Сначала она закрасила родимое пятно, но потом отступила, ушла как вода в песок.
— Константин… — сказала девочка, словно призывая его к порядку.
Рон снова стал сосредоточенно слушать. Теперь речь шла о том, как он чуть не уронил ее кукольный дом. Как выяснилось, девчонка при этом дрожала от страха (читая, она передернула плечиками), но, к счастью, дом остался невредим.
— А в целом, — завершила Дженни рассказ, — день выдался замечательный, полный веселья и работы. — Она закрыла блокнот. — Мне еще есть о чем написать, — тихо произнесла она, — но эта часть еще не готова.
Папа Рона сказал:
— Да просто отлично! — Потом взглянул на сына и спросил: — Разве это не здорово, дружок?
— Да, — ответил Рон.
У Дженни чуть дрогнули губы, и она засунула блокнот в нагрудный карман платья.
Рон продолжал смотреть на девочку, на ее склоненную головку с прядями розоватых волос.
Вечер пятницы, половина десятого. Рэчел лежала на лавке на крыльце под навесом, слушая группу «Эванесенс»[20] по Микиному плееру, и вертела в руках его фонарик, тоненький, как авторучка. Она направила лучик света себе на ноги. Уже неделя прошла с тех пор, как они с мамой сделали педикюр, но на лаке еще не появилось ни одной трещинки.
В доме Мика за обеденным столом проверял экзаменационные работы. Рэчел видела его голову. Седые волосы — его льняные волосы — чуть шевелились в потоках воздуха, разгонявшегося подвешенным под потолком вентилятором. Мама все еще играла в мотеле, и вернется она сегодня очень поздно, потому что Берни Сильвер был в отпуске и ей нужно было играть вместо него.
