Величием своим он всем дает урок,
Усилив мощь страны, и битвами стяжает
Все новые края, наследство умножает,
Короны с бою взял для сыновей своих,
Могущественней стал властителей иных.
Ты скажешь: не один премудрый философ
Известен бедностью в преданиях веков,
Сражались доблестно храбрейшие герои,
Не наделенные богатством и землею.
Ты был бы прав, когда на свете кроме них
Не знали б воинов достойнейших других,
Но ведь добились же в боях великой славы
И те, кто умерли владыками державы:
Был Александр средь них, Октавий, Цезарь, Пирр, —
Так следует признать, и это видел мир,
Что благородный дух, исток боев победных,
И доблесть гордая, — коль посещает бедных, —
Не только средь таких встречается людей,
Но прибегать должна к поддержке королей,
Нуждается она в величии державном,
Что вознесет ее в созвездье достославном.
«Да чем то золото важнее хоть песка?
Дорога же к нему трудна и далека, —
Иные люди мне с насмешкой скажут строго. —
К чему о золоте ты говоришь так много?
Не сыплется оно нам просто так с небес».
Увы, несчастные, полна пустых словес
Глава философа, что горд подобной речью,
Не может он в нужду проникнуть человечью.
Не знаешь разве ты той истины простой,
Что всех питает нас кружочек золотой?
Ты получил бы хлеб, плоды и мясо, вина, —
Все, чем мы жизнь свою поддерживать повинны,
Без золота? А ты твердишь: «Оно — ничто».
Но без него прожить не мог еще никто.
Ты скажешь также мне: «Довольствуясь салатом,
То наслаждение узнав, — кто стать богатым
Захочет и копить всю жизнь сокровищ тьму
И охранять свои владенья, как тюрьму,
Чтобы богатство дать наследнику пустому
И недостойному, что понесет из дому,
Твоей кончине рад, все деньги на пиры
Истратит быстро он или в пылу игры
Все то, что ты скопил, плоды садов и пашен».
Скажу, как Симонид: настолько в жизни страшен
Мне голод — мрачный враг, что буду очень рад
Обогатить врагов смертельных я стократ,
Наследством наделив посмертно, только мне бы
Живому не бродить дорогами без хлеба.
Бежать от Бедности — первейшего из зол —
Зовет нас Феогнид, — спуститься ль в темный дол,
Пройти моря, огонь, вскарабкаться на скалы, —
Годится все, когда ее грозит нам жало.
Что до меня, Дора, то предпочел бы я
Скорей со львом сойтись голодным у ручья,
Чем с тощей Бедностью, свирепой, бледногубой,
Что в клещи нас берет безжалостно и грубо:
Ведь лев проглотит враз и плоть мою, и кровь,
Она же примется сосать нас вновь и вновь,
Всю жизнь терзать меня, жену, детей, всех близких.
Ты скажешь: золото — исток деяний низких,
