Гат ткнул палкой в угли.
— Я просто к тому, что это важная тема. Не у всех есть собственные острова. Некоторые люди здесь работают. Другие трудятся на заводах. Есть и безработные. А кто-то голодает.
— Замолчи, надоело! — воскликнула Миррен.
— Заткнись наконец! — сказал Джонни.
— Здесь на Бичвуде мы видим человечество сквозь розовые очки, — проговорил Гат. — Но не думаю, что вы это осознаете.
— Заткнись, — вставила я. — Тогда я дам тебе еще шоколадку.
И Гат замолчал. С перекошенным лицом. Он резко встал и со всей силы запустил камнем. Затем он стянул толстовку, сбросил кроссовки и зашел в море в джинсах.
Разозлился.
Я любовалась игрой его мышц в лунном свете, и вот он нырнул, взметнув фонтан брызг. Гат плыл, а я думала: не поплыву сейчас за ним, и Ракель победит! Не последую за ним, он уйдет навсегда. От «Лжецов», с острова, от нашей семьи, от меня.
Я скинула свитер и зашла вслед за Гатом в море прямо в платье. Бросилась в воду и подплыла к месту, где он лежал на спине. Его волосы были откинуты с лица, открывая тонкий шрам, рассекающий одну бровь.
Я потянулась за его рукой.
— Гат.
Он вздрогнул и встал по пояс в воде.
— Прости, — прошептала я.
— Я ни разу не затыкал тебя, Кади, — сказал он. — Никогда.
— Знаю.
Парень ничего не ответил.
— Пожалуйста, не затыкайся, — сказала я.
И вдруг заметила, как он пожирает глазами мое тело в мокром платье.
— Я слишком много говорю. И всему придаю социально-политический характер.
— Мне нравится, когда ты рассуждаешь, — сказала я, и это была правда: когда я переставала вникать, мне ужасно нравилось.
— Просто все вызывает у меня… — Он сделал паузу. — Наш мир — дрянное место, вот так.
— Да.
— Может, мне стоит… — Гат взял меня за руки и повернул их ладонями вниз, чтобы прочитать слова на тыльной стороне, — …«жить настоящим» и не заниматься постоянной агитацией.
Мои руки лежали в его холодных мокрых ладонях.
Я задрожала. Раньше мы постоянно держались за руки, но Гат не касался меня все лето.
— Хорошо, что ты так смотришь на мир, — сказала я ему.
Он отпустил меня и снова лег на воду.
— Джонни хочет, чтобы я умолк. И тебе с Миррен я надоел.
Я смотрела на его профиль. Моего Гата из детства больше не было. От этого юноши веяло страстью и жаждой деятельности, интеллектом и крепким кофе. Все это читалось в зрачках его карих глаз, в его гладкой коже, в чуть пухлой нижней губе. Он весь кипел энергией.
— Сейчас я открою тебе секрет, — прошептала я.
— Какой?
Я потянулась и снова коснулась его руки. Он не отнял ее.
