Начинается моя вторая неделя на Бичвуде. Мы залезаем на крышу Каддлдауна. Это легко; мы просто никогда не решались раньше, потому что нужно было пробраться через окно в спальне тети Бесс.
Ночью на крыше чертовски холодно, зато днем с нее открывается чудесный вид на остров и на море. Я гляжу поверх деревьев, посаженных вокруг Каддлдауна и Нового Клермонта с японским садом. Я даже могу заглянуть внутрь дома с французскими окнами почти во всех комнатах первого этажа. Рэд Гейт тоже видно, хотя и не полностью, а также дальнюю часть острова, напротив Уиндемира, и залив.
В первый день мы принесли на крышу еду и старое покрывало для пикника. Мы ели сладкий португальский хлеб и плавленый сыр в небольших деревянных коробочках. Вытащили ягоды в зеленых картонках и холодные бутылки с лимонадом.
Мы решили приходить сюда каждый день. Все лето. Эта крыша — лучшее место на свете.
— Если я умру, — говорю я, пока мы смотрим на открывшийся вид, — то есть когда я умру, бросьте мой пепел в воду у маленького пляжа. И когда вы будете по мне скучать, то сможете взобраться сюда, посмотреть вниз и вспомнить, какой классной я была.
— Или спуститься и поплавать в тебе, — говорит Джонни. — Если будем ну очень сильно скучать.
— Фу.
— Слушай, ты сама сказала, что хочешь оказаться в воде у маленького пляжа.
— Я просто хотела сказать, что мне здесь нравится. Это было бы идеальное место для моего праха.
— Да, — говорит Джонни. — Несомненно.
Миррен и Гат молчали, поедая орехи в шоколаде из голубой керамической миски.
— Неудачная тема для разговора, — говорит девушка.
— Нормальная, — пожимает плечами Джонни.
— Я бы не хотел, чтобы мой прах остался здесь, — говорит Гат.
— Почему? Мы могли бы покоиться вместе на маленьком пляже, — улыбаюсь я.
— А малышня бы плавала в нас! — кричит Джонни.
— Какой ты противный! — рявкает Миррен.
— А что, это не так уж отличается от того чтобы пописать в воду, — говорит ей братец.
— Меня сейчас стошнит!
— Ой, да ладно, все туда писают.
— Я — нет, — говорит Миррен.
— Да и еще раз да, — спорит Джонни. — Если вода у маленького пляжа не состоит из мочи, после стольких лет, то и наш прах ее не испортит.
— Вы когда-нибудь планировали свои похороны? — спрашиваю я.
— Что ты имеешь в виду? — Джонни морщит нос.
— Ну, знаете, как в «Томе Сойере», когда все думают, что Том, Гек и как-там-его-звать?..
— Джо Гарпер, — говорит Гат.
— Да, все думают, что Том, Гек и Джо Гарпер мертвы. Мальчики идут на собственные похороны и слушают все добрые слова, что говорят о них местные жители. После того как я это прочитала, то задумалась о своих похоронах. В плане того, какие цветы я хочу на могилу и куда поместить мой прах. А также задумалась о своем некрологе, в котором должны упомянуть о моей трансцендентальной крутости, о том, что я выиграла Олимпиаду и получила Нобелевскую премию.
