— Э… — вдруг протянула Лаис, и на ее лице появилось выражение сомнения.
— Что такое? — насторожился Дарей. — Только не говори, что у нее уже есть покровитель!
— И не один! — тяжело вздохнула Лаис.
Гелиодора в первое мгновение воззрилась на нее с изумлением, но тут же смекнула, что именно задумала подруга, и скорчила еще более унылую гримасу, и вздохнула еще тяжелей.
— То есть у меня не остается никакой надежды? — приуныл Дарей, и Лаис погрозила пальцем Гелиодоре, которая что-то слишком уж вошла в свою печальную роль и даже чуть ли не слезами залилась.
— Я этого не говорила, — покачала головой Лаис. — Просто…
— Мы этого не говорили! — подхватила Гелиодора. — Просто…
— Просто Нофаро в самом деле очень добра, и, конечно, в своих покровителях она будет искать не столько богатство, сколько такую же доброту, — закончила Лаис.
— А знаешь, — шепнула ей Гелиодора, — ведь это правда. Нофаро — изумительное существо. И она в самом деле будет выбирать возлюбленных не по деньгам, а по их доброте.
— Эх, — обескураженно пробурчал Дарей. — Наверное, она отвергнет меня… Ведь мне выпадало очень мало случаев быть добрым. Вы же понимаете, сестрички, служба у меня такая: не дашь плетей другому — сам их отведаешь. Тут уж не до доброты!
— Ну что ж, — пожала плечами Лаис, — так я и передам Нофаро. Скажу, что стражник Дарей вожделеет ее настолько, что хитон у него спереди поднимается выше, чем у Приапа, однако совершить ради нее хоть одно доброе дело у него руки опускаются.
И девушки приняли самый скорбный и разочарованный вид, на который только были способны, но все же из-под ресниц украдкой косились на Дарея.
Тот переводил взгляд с одной на другую, морщась так, словно вот-вот разрыдается, но вдруг лоб его разгладился.
— Ну и хитрющие же вы девки! — воскликнул Дарей, усмехаясь. — Особенно ты, сероглазая! Вижу, вижу, чего ты от меня хочешь! Тебе нужно во что бы то ни стало освободить Килиду. Вот ты и морочишь мою влюбленную голову.
Гелиодора, которая явно не ожидала от Дарея такой догадливости, разочарованно вздохнула, однако Лаис прямо взглянула стражнику в глаза:
— Ну что ж, твоей влюбленной голове тоже не откажешь в сообразительности. Ты угадал! Но знай: если не поможешь мне, я распишу тебя перед Нофаро такой черной краской, что рядом с ней элефантин покажется белоснежным.
— Я не знаю, что такое элефантин, но, судя по твоим словам, это какая-то гадость, верно? — жалобно спросил Дарей.
— Да уж! — усмехнулась Лаис, вспомнив, какой ужасный запах стоял во дворе Апеллеса, когда Ксетилох и Персей на уличном очаге пережигали слоновую кость, чтобы получить черную краску — элефантин.
