— Наверное, духи Леодора и Кутайбы решили повременить и не отправляться в свой последний путь, пока не отомстят за тебя, — пробормотал он ласково. — Терон мечется в жару, и, знаешь, хоть я и добрый человек, но что-то неохота приходить ему на помощь. По мне, пусть валяется без памяти хоть до самого Пирея.
Фаний как в воду глядел: Терон на палубе не появлялся, и по обрывкам разговоров Доркион поняла, что он чуть ли не умирает.
Она старалась не думать о нем и вообще не вспоминала бы о том ужасе, который изуродованный мореход сотворил с ней, однако ее израненное тело мучительно болело. Кроме того, кровь, покрывавшая ее ноги, запеклась коркой, от которой болела кожа.
Окровавленную палубу мореходы отмыли, вылив на нее бессчетное число ведер морской воды, но Доркион не могла помыться соленой водой, ведь ее тело было покрыто многочисленными царапинами от ногтей и зубов Терона, который обладал ею воистину как дикий зверь.
* * *
И вот корабль оказался в виду порта, вот причалил…
С берега перекинули плоские деревянные сходни. Фаний распоряжался на палубе, и вереница портовых рабов, принадлежавших его приятелю, местному купцу, принялась сносить груз на землю. Фаний сновал по сходням туда-сюда с ловкостью и сноровкой, которые даются только давней привычкой.
Этот приятель Фания был, видимо, влиятельный человек в порту: по одному его мановению появлялись новые и новые грузчики и повозки. Наконец товары Фания были отправлены на хранение, а он сам собрался уезжать.
Его приятель приказал подать повозку, но Фаний о чем-то горячо переговаривался с ним, и Доркион, которая сжалась в комок в своем углу у борта, украдкой высовывалась оттуда: ей казалось, что речь идет о ней.
Наконец Фаний кивнул и горячо обнял своего приятеля, а потом опять поднялся на палубу и поспешно подошел к Доркион:
— Мне пора отправляться, — сказал он, слегка запыхавшись. — Но жаль оставлять тебя здесь, бедняжка. Очнется Терон, эти удальцы потратят мои деньги, вновь изголодаются — и забудут кровь, пролитую Кутайбой для твоего спасения! Они увезут тебя с собой в новое плаванье и будут мучить, пока ты не умрешь в морских просторах. Тогда тебя сунут под покров волн, как вчера сунули твоего отца и этого самоотверженного сарацина… Послушайся моего совета: уходи на берег. Я сговорился со своим приятелем Элием: он даст тебе приют, но навсегда оставить у себя не сможет. Он найдет тебе хорошего хозяина, который будет о тебе заботиться. Рабство не покажется тебе слишком тяжким бременем.
