— Замаскировались, — предположил лорд Ровер. — Значит, у них мастеровые лучше наших. Это же как нужно двери подогнать, что в щель и конский волосок не просунуть!
— Даже не найти, — напомнил сэр Норберт, — куда тот волосок совать.
Я сказал сухо:
— Если бы церковь могла, она бы остановила это нашествие еще в прошлый раз. Не может быть, чтобы все полезли прятаться под землю!
В шатер вошел отец Дитрих, мне показалось, что он услышал мои последние слова, взглянул с неодобрением.
— Простите, ваше преосвященство, — сказал я.
Он отмахнулся.
— Никаких обид. Все верно. Если это послано Господом, что может человек? Если же это прибыл враг, то это Господь испытывает нас…
Сэр Норберт перекрестился.
— А испытывает только достойных, — сказал он строго. — Так что у нас не все потеряно. Господь мог бы смести нас, как говорит его величество король, одним взмахом божественной длани…
— Значит, — сказал я, — алхимики со своими возможностями могут сделать больше. Я имею в виду, не больше, чем Господь, а больше нас. Хотя могут… но могут и не могут. Остаемся мы наедине с такими могучими и стремительными противниками, что даже брезгуют пользоваться оружием. Есть какие-то соображения?
Лорды переглядывались, Альбрехт закусил губу и мучительно раздумывает, Норберт сидит неподвижно с суровым и мрачным лицом, Робер и Келляве скребут ногтями, сами того не замечая, столешницу, а сэр Рокгаллер то тихонько барабанит кончиками пальцев по столу, то спохватывается и убирает руки вовсе.
— Если там все колдуны, — проговорил Кенговейн неуверенно, — что даже через стены ходят, как бороться?
— А что, — спросил я, — можем отказаться?.. Ну вот. Так что пойдем и всех убьем. Тихо-тихо! Всем сесть. И дышать ровнее. Разве я сказал, что вот так сейчас побежим и в один мах решим сложную задачу, поставленную нам, образно говоря, самим Господом? Это неуважение к Творцу!
Отец Дитрих сказал строго:
— Верно сказано. Это выказать неуважение.
Я перекрестился и сказал пламенно:
— К нашему настоящему и несменяемому сюзерену!..
Отец Дитрих посмотрел на меня с некоторым подозрением, я прикусил язык, иногда и самому кажется, что переигрываю, не стоит быть большим папистом, чем сам папа, хотя для религиозного фанатика границ нет.
— Все по коням, — велел я. — Еще раз посмотрим на Маркус в свете дня. Может быть, что-то придумаем.
Норберт умчался вперед, любой военачальник старается проверить своих перед визитом короля, остальные стараются держаться возле сюзерена, но деревья то и дело разъединяют свиту.
