Решил любви покинуть вечный плен.
Но стран любви безжалостный владыка
Смирил Меджнуна силою великой.
"О мне принадлежащий целиком!
Что твоего в имуществе твоем?
Души не тронь - она мое владенье,
Не тронь и тела - то мое именье.
Теперь мне душу с телом дай твоим
И поступай как хочешь с остальным".
Кровь у Меджнуна в жилах закипела,
Душа в нем соловьиная запела:
"О ты, вещатель истины святой,
Ты, что изгнать недуг желаешь мой!
С твоею речью я вполне согласен,
Я вижу - каждый твой совет прекрасен.
Была бы мне твоя полезна речь,
Когда б я ею мог не пренебречь!
Мне б слушаться тебя всегда и всюду, -
Но я, что ни услышу, то забуду.
Как речи я запомню существо,
Коль я себя не помню самого?!
Любовь всецело овладела мною,
Теперь не знаю я пути к покою.
Хотел бы разума признать я власть, -
Став на пути, мне заявляет страсть:
"Меджнун! Не можешь ты любовь отринуть -
Извечную любовь нельзя покинуть!"
Я угнетен, отец, моей виной - .
Оставь меня, раз ты оставлен мной.
Давай свои благие наставленья,
Но знай, что мне не надо исцеленья!
Любовь моя поднимется - лишь тронь! -
Как ветром раздуваемый огонь.
Ведь мы всегда разбить стекло сумеем,
Однако же разбитого не склеим.
Зачем меня зовешь обратно в дом?
Взгляни, как мчится время колесом!
Коль ты уйти от времени желаешь,
Зачем меня на свете оставляешь?
Даешь богатство мне, меня любя,
Представь, что сын твой заменил тебя,
Стал твоему богатству он радетель;
Но он уйдет - придет чужой владетель".
Царь, кем горда любовная страна,
Зенит страданий, горестей луна,
Вздыхая, умоляя о прощенье,
Отцу поведал про свои мученья.
Вдруг тело сына скорчилось от мук,
И засочилась кровь из тонких рук.
Отец смущенный с рук не сводит взгляда,
Меджнун ему: "Отец, скорбеть не надо:
Пустили кровь кумиру моему,
Ножом разрезал руки врач ему.
Но боль любимой и меня задела,
У нас душа одна лишь на два тела.
Двоичности сердец исчез и след,
У каждого - души особой нет.
Ведь я - Лейли. Она - одно со мною:
Живут два тела лишь одной душою.
Любимой хорошо - доволен я,
Любимая страдает - болен я".
Старик, сыновье увидав упорство,
Решил: здесь не простое непокорство.
Он понял - не простая прихоть тут,
С любовью хитрым быть - напрасный труд.
Итак, отец оставил уговоры,
Упреки он оставил и у коры.
И сыну, плача и скорбя, сказал,
Ему, лишь истину любя, сказал.
Отец Меджнуна от спора отвращается и, полон тоски, с сыном прощается
Счастливой нашей доли жемчуг чистый!
О ты, зерцало нашей веры истой!
Лишь об одном мечтает твой отец:
Чтоб выслушал его ты наконец.
