Злых горестей и он изведал много.
Раз чтение услышал он стихов, -
Меджнуна потаенных жемчугов.
Ему и стих понравился прекрасный
И строк звенящих смысл, печально-ясный.
"Кто их писал?" - осведомился он.
Сказали: "Тот, кто страстью поражен,
Он ходит, опозоренный молвою,
Среди зверей - и летом и зимою".
Ноуфал хотел на бедного взглянуть, -
В пустыню с войском он направил путь.
А там Меджнун рыдает одиноко,
От разума и радости далеко.
Он дикими зверями окружен,
Он в крепости дикарства заключен.
И воины, в смятенье и в печали,
Тот страшый круг насильно разорвали.
Вступил Ноуфал заботливый в тюрьму,
Стал говорить почтительно ему:
"Зачем в пустыне этой ты страдаешь,
Сокровища напрасно расточаешь?
Зверям откуда сан известен твой?
Своей беседой братьев удостой.
Отверженным ты не живи в пустыне, -
К разумным должен ты вернуться ныне.
От гамаюна счастья все хотят,
И лишь от змея мы добудем клад[65].
Поверь - тебя спасет моя забота,
В своей судьбе жди завтра поворота.
Коль нужно золота иль жемчугов,
Не пожалею даже сто вьюков.
А если все решать придется битвой, -
Мы кровь прольем, а ты займись ловитвой[66].
С тобою будет милая твоя,
А от тебя прошу лишь дружбы я".
Меджнун говорит Ноуфалу о судьбине злобной и беды свои излагает подробно
Меджнун сказал: "Единственный на свете!
Знай, снять с души моей печали эти
Пытались многие наперерыв . . .
Не овладел красавицею див[67].
И золота рассыпали немало,
Но мне алхимия не помогала.
О щедрости твоей гласит весь свет, -
Но что мне делать, коль удачи нет?
Сурьма, я знаю, улучшает зренье,
Но если я незряч, - к чему леченье?
В судьбе моей не вижу правоты,
Боюсь, что не исполнятся мечты.
Зачем мой злобный рок тебя тревожит?
Твое участье скорбь мою умножит.
Любимой все равно мне не видать,
Зато друзья врагами могут стать.
Я знаю, что судьба моя несчастна,
Желать мне блага - для меня опасно.
Газель прослушай про судьбу мою,
Я эту песню без конца пою":
Газель Меджнуна-страдальца
Я верности всегда хотел, но всюду только гнет я видел,
Куда я только ни смотрел, повсюду зла оплот я видел.
Я сетовал на жизнь свою, просил бальзама для нее,
Но та, что мне должна помочь, сама едва живет - я видел.
Душа моя скорбна - никто печаль изгладить не сумел,
Мой друг о верности твердил, - он лицемерно лжет - я видел.
Ручей схватил я за полу, - он увернулся от меня;
Я верил зеркалу, но в нем себя наоборот я видел.
Я на порог надежды стал, - смятенье встретило меня;
Искусства нить я в руки взял, змею среди болот я видел.
