Что не боялись ветра злой угрозы.
Собравши розы, для меня они
Оставили теперь шипы одни.
Пир бытия собою украшая,
Они, приятных, новых яств вкушая,
Отведали и чистого вина,
А мне досталась гуща лишь одна.
Но будет гуща для меня отрадой,
Лишь только б скорбь не стала мне наградой.
Обращение к кравчему с просьбой о вине
О сжалься, кравчий, дай вина скорей,
А выпью чашу - новую налей!
Смотри, не доверяй круговороту
И заглуши вином мою заботу.
Серебряный кувшин ты в руки взял -
Вливай бальзам в мой золотой фиал.
Я одинок, достоин сожаленья,
Будь добрым, дай вина мне в утешенье.
Здесь, на пиру, достаточно забот,
А помощи никто не подает.
О помоги! Тебе не будет стыдно,
А равнодушье будет мне обидно!
Когда не знаешь ты, кто я такой, -
Зулмат, в котором ключ воды живой, -
Вино объявит - я его пьянее,
Огонь объявит - я горю сильнее.
Поможешь мне в лихой моей судьбе -
Бог будет помогать всегда тебе.
Я, как Муса, слыву красноречивым,
И чародеям всем кажусь я дивом,
Я мудрый вавилонский чародей,
И сам Харут не столько знал затей.
Мой разум овладел словесным царством,
Я властвую над этим государством.
Когда начну я пение касыд,
Мой сокол в выси горние летит.
Газель иной раз мне дарит забвенье,
Ей душу придает мое терпенье.
И маснави нередко я пою -
Из моря чистый жемчуг достаю.
На языках людей, любимых мною,
Я сочиняю с легкою душою...[24]
Исполнен благородства и умел,
Хочу я ныне, как всегда хотел,
Чтоб в эту лавку, полную товаром.
Не заходил мой покупатель даром.
Причина сложения этого дастана и источник печали неустанной
О кравчий, видишь, я изнеможен,
Я горестью жестокой сокрушен!
Твоя рука одна лишь мне поможет,
И кто другой меня утешить может?
Как трудно жить мне! Помоги мне, друг,
Твое вино излечит мой недуг!
Лишь от тебя я жажду исцеленья,
Не уменьшай ко мне благоволенья . . .
. . . Однажды пил я чистое вино -
Мне закружило голову оно.
Весна сменила осень дней нежданно,
Стал сердоликом цвет лица шафранный.
Толпа друзей со мною собралась,-
Веселье, кравчий, звонкострунный саз.
И что, казалось, быть могло бы краше,
Чем до краев наполненные чаши!
Все больше наслаждался я вином,
Все больше возбуждался я вином.
Тот пир казался радостным цветеньем,
Я пел, как соловей, объят томленьем...
Веселье, как вино, лилось рекой,
Утрачен был душевный наш покой.
Раскрылись тайны, что в сердцах таились,
И все слова притворные забылись.
Речистый попугай[25] души моей
Стал отражаться в зеркале друзей.
То были люди румского предела,
Весь мир давно их слава облетела.
