– Если еще раз о тебе хотя бы услышу – живьем в землю закопаю.
Ну, что тут скажешь? Комментарии, как говорится, излишни. Кое-как добравшись до «штаба» в гараже, Решето рассказал о своих злоключениях другу. И Белый опять повел себя не по-пацански, ограничившись вздохами и сочувственным бормотанием там, где должен был, а главное, имел реальную возможность отомстить за нанесенную лучшему другу обиду. Андрей его не осуждал: в конце концов, результат разговора был вполне предсказуем, а раз так, то и затевать его не следовало. Незачем было ставить Белого, а заодно и себя, в неудобное положение, жалуясь на больших злых дяденек, которые отполировали бедному Андрюшеньке мослы, напомнив, где его место.
– Все нормально, – сказал тогда Решето, прервав сочувственную тираду Белого.
Но все было далеко не нормально, и оба это прекрасно понимали. И все два года, прошедшие с тех пор, искали компромисс между тем, что должно быть, и тем, что есть.
То, что они в конце концов отчебучили, тоже представляло собой своеобразный компромисс, нечто среднее между двумя полярными крайностями, одна из которых целиком устроила бы Белого, а другая – Решето. Одному хотелось мучить, убивать, крушить и жечь, другому – гонять на раритетных танках по полигону и огребать за это хорошие бабки, поэтому найти среднее арифметическое оказалось нелегко. Ценой долгих, далеко за полночь, споров и серьезного риска компромиссное решение было не только найдено, но и блестяще осуществлено. Оба считали, что совершили не просто акт возмездия, а общественно полезный поступок, смелую акцию протеста против произвола продажных властей. Шороха они навели такого, что о-го-го, неприятностей козлу, не желавшему признать Решето своим сыном, доставили немало, а Белый при этом никак не пострадал – и работа, и зарплата, и расположение хозяина остались при нем.
И Решето, которому так и не удалось до конца утолить жажду крови, не имел ничего против такой концовки, потому что она означала возможность продолжения. То, что удалось один раз, удастся и вторично. Возможно, Белый все-таки изменит свою трусливую оппортунистскую позицию и согласится с доводами Андрея. А если этого не случится, придется обойтись без него. Так ли, этак ли, но, когда старый «тигр» снова выйдет на тропу войны, стрелять он будет уже не по пустому зданию поселковой управы, а по совсем другой мишени – прямой наводкой, в упор, по стеклянному фасаду, чтоб только брызги в стороны полетели!
