«Я назвала этот мир свободным?»
— Из-за такой несправедливости, Валя, к власти приходят оголтелые, чтобы злобой и невежеством доконать, уничтожить все живое. Во Франции — Робеспьер, в России — Ленин.
Он назвал Ленина оголтелым! Надо возмутиться, развернуться и уйти!.. Но она не ушла, только спросила:
— Какой выход видите вы?
— Жить по нормальным, Божеским законам. Вору-чиновнику остановиться, когда хочется хапнуть еще! Судье быть неподкупным, не посадить невиновного. Налоговому инспектору взять побольше с богатого и поменьше с бедняка. Вот что должно стать нормой человеческого общества. Но как это сложно осуществить!
— Да, нелегко, — согласилась Валентина.
— А вон и дом Варвары.
Дом находился в самом конце улицы и отличался размерами, красивым фасадом. Похоже, колдунья не бедствовала.
Чем ближе подходили, тем заметнее Валентина замедляла шаг. Теперь предстоящая встреча не казалась любопытным, экзотическим приключением, девушке стало страшно! Вдруг колдунья что-то сотворит с ней?
— Смотрите! — воскликнула Валентина.
Небо, которое еще несколько минут назад было светлым, быстро темнело, подул резкий ветер, похолодало. От «материализма» Репринцевой не осталось и следа. Она прошептала:
— Неспроста это!
— Погода летом у нас меняется быстро, — спокойно ответил Горчаков, однако его уверенность не вернула Валентине душевного спокойствия. Ноги ее стали ватными.
— Да что с вами? — удивился Александр.
— Не знаю. Мне туда что-то не хочется.
— Журналист не должен ничего бояться.
— Вы столько рассказали про нее: и порчу наводит, и сглаз.
— Товарищи из комсомола устроили бы вам выволочку.
— Вы еще и смеетесь надо мной.
— Идем! — Александр подвел ее к воротам, которые открылись с большим скрипом.
Небольшой двор, за ним садик, где маленькая беседка, и там — кто-то сидит. Едва они вошли, как выскочила какая-то девка, начала размахивать руками, замычала.
— Нам бы увидеть Варвару, — промолвил Горчаков. Девка в ответ замычала сильнее, гости догадались: немая. Так что она пытается им сказать?
Немая схватила Александра за руку и повела, Валентина — за ними. Однако путь лежал не в дом, а в сад, в ту самую беседку. В беседке — женщина, вроде старуха, а вроде — нет. Вся в темном, голова обмотана платком, лицо рябое от оспы. Она взглянула на них тяжелым сумрачным взглядом, указала на скамью напротив:
— Садитесь.
— Мы. — начал было Горчаков, но Варвара опередила:
— Знаю, кто вы, и зачем пришли, — голос у нее скрипел, как несмазанная телега.
