Михаил Аргир спал, положив руку на меч, и стоило бы неведомому врагу хрустнуть веткой или зацепить лежащий на земле камешек, как храбрый ромей был бы уже на ногах, готовый поразить всякого, рискнувшего приблизиться к нему. Однако пока что мозг его воспринимал лишь шорох листьев, потревоженных ветром, и хор цикад, обращенный к яркому бизанту луны.
Ему снился залитый солнцем весенний сад, благоухающий жасмином, сидящая на восточных подушках Никотея, за спиной которой, чуть поодаль, точно не желая отвлекать хозяйку, располагалась ее неразлучная наперсница и служанка Мафраз. У ног красавицы стояло серебряное чеканное блюдо, полное фруктов и сладостей. Своими тоненькими нежными пальчиками Никотея отщипывала от тяжелой грозди по одной ягодке и со смехом вкладывала в уста юноше, лежащему на кошме перед ней. Тот что-то говорил — Михаил не слышал что. Но по тому, как смеялась Никотея, он понимал, что незнакомец рассказывает что-то веселое.
И вдруг, точно почувствовав взгляд, обращенный в спину, юноша обернулся, и Аргир, не просыпаясь, тряхнул головой. На него смотрели глаза этого проклятого мальчишки, Алексея Гавраса. «Так он жив, — мелькнуло в голове Михаила. — Я только ранил его». Словно в опровержение его мыслей лицо пажа начало стекать, совсем как накрашенная морда языческого идола под дождем. Еще мгновение, и человеческий остов глядел на него пустыми глазницами, скаля в безгубой усмешке зубы.
Никотея, уязвленная потерей внимания к своей особе, окликнула юного Гавраса, тот незамедлительно повернулся, и в знак прощения тут же получил новую виноградину. Их веселая беседа продолжилась как ни в чем не бывало.
«Ах-х!» Михаил Аргир глубоко вдохнул и совсем рядом услышал подобный вдох. Он распахнул глаза, словно и не спал вовсе, и в провале, некогда служившем входом в крипту, увидел кабанью морду. Освещенная полной луной, черная туша казалась неестественно тощей, будто скелет, обтянутый щетинистой шкурой. Но клыки вепря, хищно изогнутые, недвусмысленно блестели в лучах ночного светила, обещая гибель всякому, кому суждено с ними познакомиться.
Неожиданно для себя задохнувшись, ромей вскочил, готовясь ткнуть клинком в адскую тушу. «Не возьмешь!» — заорал он и увидел, как округлое зеркало луны глядит на него с неба, усеянного звездами. Ни кабана, ни его клыков не было и в помине. Только лошади фыркали, почуяв закипающую ярость хозяина. Михаил уселся на обломок капители, хватая голову руками и стараясь унять частое сердцебиение. Где-то совсем рядом послышался вздох, точно кто-то потянул носом воздух, затем быстрые тихие шаги.
