Аурика оделась и вышла к отцу, на ходу поправляя на неуловимой по ощущениям талии кованый кубачинский поясок. Одобеску критически посмотрел на дочь и на минуту исчез в своей спальне, откуда вышел с продолговатым футляром в руках.
– Иди сюда, – подозвал он свою Золотинку к зеркалу и, обняв дочь за плечи, встал у нее за спиной. – Посмотри на себя.
Аурика послушно подняла глаза и увидела перед собой собственное отражение.
– Видишь?
– Вижу.
– А теперь закрой глаза, – приказал отец и не торопясь достал из футляра на первый взгляд неброское черненого серебра ожерелье с вкраплениями горного хрусталя. – Не подсматривай, – предупредил он дочь, внимательно наблюдая за выражением ее лица.
– Скоро? – начала поторапливать его Аурика, сгорая от любопытства.
– Скоро, – усыплял ее бдительность Георгий Константинович и медленно колдовал над хитрой застежкой.
– Ну! – не терпелось девушке.
– Сейчас, – пообещал скорое избавление Одобеску и расправил серебряную вязь на ее груди: – Готово!
Аурика секунду помедлила, а потом открыла глаза и внимательно посмотрела на собственное отражение. Оно стало явно красивее, чем было несколько минут тому назад. И не потому, что на груди у нее мерцали капли горного хрусталя, висевшие на тончайших, почти невидимых серебряных нитях, а потому что объявленная отцом игра придала ее лицу особое выражение таинственности.
– Глаша! – закричал Георгий Константинович, не способный в этот момент переживать восхищение дочерью в одиночку. – Посмотрите, разве моя дочь не прекрасна?!
Аурика прижала ожерелье к груди, пытаясь спрятать от Глашиных глаз изумительное по красоте украшение, а потом безвольно опустила руки и, зардевшись, дала домашним насладиться собственным великолепием.
– Красавица! – всхлипнула Глаша, для которой, как и для барона Одобеску, в Аурике не было никаких изъянов.
– Ну что ты, няня! – сопротивлялась очевидному ее воспитанница. – Такую красоту на кого ни надень…
– Нет, Золотинка, – строго прервал ее отец. – Ни один камень не способен преобразить человека, сделать его краше, чем он есть на самом деле. Но зато он может усилить то, что в нас есть: красоту, благородство, ум, породу. Не случайно горный хрусталь называют осколками кристалла истины. Впрочем, что я тебе об этом рассказываю?! – остановил сам себя Георгий Константинович. – Алхимики Средних веков использовали этот камень в своих ритуалах.
– «Магический кристалл»? – подсказала отцу Аурика.
Глаша ничего не поняла, но тут же кивнула головой, демонстрируя свое полное согласие.
