– Не хочу, – отказалась Аурика. – Давай посидим просто так.
– И это предлагает мне неистовая Золотинка? – рассмеялся Одобеску, но на самом деле ответ дочери пришелся ему по душе. Ему нравилось сидеть в полумраке гостиной «просто так», не включая света. – А хочешь, – он испытующе посмотрел на Аурику, – поедем к морю? В Крым? В Абхазию? Когда еще получится вырваться?
– Не хочу, – односложно ответила дочь, и отец понял, что ее отказ не имеет ничего общего с девичьим капризом истеричной барышни.
– Почему?
– Какая разница? Москва? Море? Везде одно и то же. Это только в романах: уехали из столицы, остановились у моря и за ночь переродились. Так не бывает?
– Что же гнетет тебя, Золотинка?
– Не знаю, – нахмурилась Аурика и замолчала, потому что и правда не знала, как объяснить своему великодушному отцу, что происходит. Не рассказывать же ему про то, как настойчиво, изо дня в день, она ищет подтверждения своей привлекательности, рискуя именем и элементарной безопасностью. Ищет – и не находит, получая взамен торопливое тисканье в темноте кинотеатров, или еще хуже – сомнительные предложения от незнакомых или почти знакомых парней, которым нет никакого дела до того, что ей нравится. Один Вильгельм Эдуардович чего стоит! Хотя вот с ним бы (Аурика на минуту представила) все могло бы быть по-другому. Но ей это тоже противно. Пальцем поманил – и пошла. «А, может, так и надо было сделать?» – засомневалась она, а потом вскочила с дивана и как ни в чем не бывало спросила:
– Мы ужинать-то сегодня будем?
– Будем, – подыграл ей Георгий Константинович и продолжил: – И не дома. Одевайся, Золотинка.
– Куда? – ахнула та.
– Поужинаем в «Колизее», – объяснил Одобеску. – Пусть Глаша отдохнет.
– В «Колизее»? – Аурика не сразу поверила в готовность отца приоткрыть завесу над своей мужской жизнью и впустить ее туда, куда «посторонним вход воспрещен».
– А что в этом особенного? – не понял природы дочернего изумления Георгий Константинович.
– Ты никогда раньше не брал меня в «Колизей».
– Было не время.
– А сейчас время?
– Сейчас время, – подтвердил Одобеску. – Потому что потом такой возможности может не представиться.
– Это почему же? – нахмурилась Аурика, обнаружив в словах отца какой-то трагический смысл.
– Это потому же! День-другой – и моя красавица будет ужинать в сопровождении другого мужчины.
– Папа, прекрати, – засмеялась девушка. – Пока – ты единственный мужчина в моей жизни!
– Это пока, – проворчал Георгий Константинович, но было видно, что слова дочери ему очень приятны.
