— Да ты прямо молодчага, — выпалил он и хлопнул ее по плечу.
— Пожалуйста, без телячьих нежностей, — оборвала она. — Надо действовать. Надо складывать пожитки и ликвидировать Венецию.
— Что? — вознегодовал Перри. — Ликвидировать Венецию? Даже не подумаю. Венеция будет существовать, — упрямо заявил он.
— Ты совсем спятил, — не менее запальчиво возразила она, — а средства где ты возьмешь?
— Уж как-нибудь раздобуду, — сурово заявил Перри, — в лепешку расшибусь, а Венецию не брошу.
— Подумаешь, что такое твоя Венеция? — фыркнула Кэтлин. — Сосиски да баркаролы, и больше ничего.
— Не смей охаивать мою Венецию! — гневно оборвал Перри. — Она есть, она моя, и я ее не брошу.
— Твоя Венеция? — тоже сердито и агрессивно фыркнула Кэтлин. — Твоя? Нет, Глории! Сам же долбил об этом без конца.
— Не брошу, — упорствовал Перри, — сохраню мою Венецию. Теперь тем более — без Глории. Я им покажу, этим проходимцам, — расходился он.
Кэтлин вглядывалась в его лицо — оно осунулось и ожесточилось.
— Ты упрям, как бес, Перри, — заметила она. — Твое упорство граничит с глупостью, — но в лице ее уже не было гнева, а голос явно дрожал.
Перри не мог понять, выражают ли ее слова одобрение или насмешку. Все равно ему это было приятно.
— Ну, значит, я глуп, — ответил он, но куда уж менее агрессивно. — Мой дед говаривал, бывало: “Кто в двадцать лет не красив, в тридцать не силен, в сорок не умен, а в пятьдесят не богат — тому не бывать им вовек!” У меня еще есть время, чтобы поумнеть, а чтобы разбогатеть, и подавно. — Так как она рассмеялась, он добавил: — Конечно, это дается нелегко. Вдвоем было бы куда проще, как по-твоему, Кэтлин? — И он взял ее руку.
Кэтлин не отняла руки.
— Ты думаешь, из этого будет толк? — спросила она. — Так сразу? Без увлечения? — И опять в ее голосе послышалась дрожь и неуверенность.
— Чушь! — решительно заявил Перри. — Если женщина своим видом окрыляет человека, а потом, когда в ней нуждаешься, так ее нет, — это совсем не дело. Женщина должна быть помощницей.
— Только помощницей? — осведомилась Кэтлин.
— Ах, брось ты это, — отмахнулся Перри. — Я не Эмерсон. Только мне без всякой философии ясно, что мы созданы друг для друга. Хочешь ты мне помочь? — спросил он снова почти что повелительно, и лицо его осунулось и стало напряженным, как во время сложных деловых переговоров.
— Конечно, хочу, дуралей. Это ты мог получить раньше и дешевле.
Они решили пожениться, как только будет оформлен развод с Глорией, и отныне Перри стал ездить на тандеме с Кэтлин.
