Но тут она вспомнила Перри. Нелегко будет Перри переориентироваться на Лидо. И с ее стороны было не по-дружески именно сейчас оставить его одного или все равно что одного, — Глория плохой товарищ в беде.
— Мне очень лестно, Энрико, что вы хотите увезти меня с собой, — отвечала она. — Но мое место здесь, как ваше там, за океаном.
Калла разразился проклятиями и ругательствами, обозвал ее дурой, а всю ее страну — дурацкой, но она осталась при своем решении.
Тут прибыла яхта. Оливер Брент отплыл на ней, так и не сказав окончательно, думает ли он вкладывать дополнительные средства в акционерную компанию “Венеция (Техас)”. С ним вместе отплывали маркиз Орсони и Калла.
Перри и Сидней проводили отъезжающих до причала, Когда Перри возвратился домой, он обнаружил, что Глория тем временем тоже успела уехать. В оставленной записке она была немногословной, как всегда: “Прощай навеки”.
Перри тупо смотрел на эти два слова. Ему представлялась Глория в тот миг, когда она явилась ему в туристическом агентстве “Синдбад”, синяя юбка плотно облегала ее бедра, крепкая детская пятерня высоко подымала пышный волан. Так плыла она перед ним, уплывала все дальше, становилась все меньше, а он стоял на месте и не мог бежать за ней следом. Долго, как прикованный, стоял он перед осколками своей мечты.
Вскоре пришло письмо от одного из нью-йоркских адвокатов, относительно формальностей развода. Миссис Глория Паладин, говорилось в бумаге, собирается отплыть в Европу на “Манхэттене”. С той же почтой пришло письмо от Оливера Брента. Он сообщал, что отправляется в Европу на “Манхэттене” и готов выделить дополнительные средства в акционерную компанию “Венеция (Техас)”.
— Благодарю покорно, — проворчал Перри. Он отнюдь не собирается брать деньги как выкуп за Глорию.
Однако, не возьми он денег от Оливера, погибнут и вложения Сиднея.
Три дня бродил он мрачный и молчаливый, о предложении Оливера он ни словом не обмолвился с компаньонами. Наконец он заговорил с Кэтлин. Она тоже нашла, что брать деньги нельзя.
— Но твой отец потребует, чтобы мы взяли деньги, — угрюмо вымолвил Перри.
Кэтлин задумалась. И вдруг решила:
— Мы попросту ничего ему не скажем.
Перри возмутился.
— Разве, ты не понимаешь, что это просто нечестно?
— Понимаю, — подтвердила Кэтлин.
— Понимаешь ты, — продолжал Перри почти что с угрозой, — что это даже преступно?
— Понимаю, — подтвердила Кэтлин.
Он смотрел на нее долго, испытующе, и она выдержала его взгляд.
