— Ужин пропал, — безропотно сказала она.
Капли пота собирались в уголках глаз О’Бирна и скатывались вдоль носа, точно слезы. Паулина положила руку ему на коленку, высунувшуюся из серой воды.
На холодных стенах скапливались водяные капли; проходили бессмысленные минуты.
— Наплевать, дорогуша, — ответил О’Бирн, вылезая из воды.
Паулина отправилась за пивом и пиццей, а он улегся в ее крохотной спальне. Прошло десять минут. Бегло осмотрев свой чистый, но опухший член, О’Бирн оделся и вяло побродил по гостиной. В маленьком собрании книг его ничто не заинтересовало. Журналов не было. В поисках выпивки он прошел в кухню. Там нашелся лишь пережаренный мясной пирог. Отковыривая пригоревшую корочку, О’Бирн пролистал иллюстрированный календарь. Закончив просмотр, он вспомнил, что ждет Паулину, и глянул на часы. Ее не было уже с полчаса. О’Бирн вскочил, уронив стул. В гостиной он помешкал, но затем решительно вышел из квартиры и захлопнул дверь. О’Бирн ринулся вниз по лестнице, боясь встретить ее теперь, когда надумал уйти. Но слегка запыхавшаяся Паулина была уже на середине второго пролета, в охапке она держала бутылки и свертки в фольге.
— Куда пропала-то? — буркнул О’Бирн.
Неловко выглядывая из-за покупок, Паулина стояла на пару ступенек ниже, в сумраке сверкали фольга и белки ее глаз.
— Соседний магазин закрыт. Пришлось бежать в дальний… Извини.
Они помолчали. О’Бирн был не голоден. Ему хотелось уйти. Он сунул большие пальцы за пояс джинсов, вскинул голову к неразличимому потолку, затем взглянул на ожидавшую подругу и наконец сказал:
— Я чуть не ушел.
Протискиваясь мимо него, Паулина шепнула:
— Глупенький.
О’Бирн развернулся и последовал за ней, чувствуя себя обманутым.
В кухне он привалился к дверному косяку, Паулина подняла стул. Мотнув головой, О’Бирн дал понять, что не желает еды, которую она раскладывала по тарелкам. Девушка налила ему пива и присела на корточки, собирая с пола горелые крошки. Они перешли в гостиную. О’Бирн тянул пиво, она медленно ела, оба молчали. Покончив с пивом, он взял ее за коленку. Паулина не шелохнулась.
— Ну что с тобой такое? — бодро спросил О’Бирн.
— Ничего, — ответила она.
Переполняясь раздражением, он придвинулся ближе, покровительственно уложил руки ей на плечи и проговорил громким шепотом:
— Знаешь что, давай-ка баиньки.
Паулина резко встала и ушла в спальню. Сцепив руки на затылке, О’Бирн слушал, как она раздевается; потом скрипнула кровать. Он встал и без всякого желания вошел в комнату.
