— Какого попрошайку ты хочешь из меня сделать, деда? — спрашивал Людек в автобусе, когда они возвращались домой.
— Эх, — вздохнул Янушевский, — твоей маме не угодишь. Но ты не беспокойся, сынок. Что мы заработали, заработали честно.
— Мы честные попрошайки, правда, дедуля?
Янушевский ничего не сказал.
Теперь они ездили каждый день. Играли в переходах. На четвертый день, когда опять играли со стороны Иерусалимских аллей, к Янушевскому подошел мужчина в кожаной куртке. В руке он держал старый портфель с двумя замками и ремешком с пряжкой. Каменщик как раз играл танго «Последнее воскресенье»; людям больше всего нравились танцевальные мелодии, особенно старые шлягеры. Когда он перестал играть, Людек еще немного побарабанил и встал около деда. Незнакомец спросил у Янушевского:
— Мы знакомы?
— Возможно, и знакомы, — ответил каменщик. И присмотрелся повнимательнее.
— Зенек Вожняк, так?
Янушевский покачал головой.
— Имя совпадает, а вот фамилия — нет.
— Подожди, — сказал незнакомец, — в сорок восьмом мы оба были в Кельце. В 127-й части, точно?
— Я служил в сорок восьмом, верно, но не там.
— Лицо знакомое, — упорствовал незнакомец.
— В жизни много кого встречаешь.
— Это правда, — согласился человек с портфелем. — А ты все музицируешь, играешь? И как, удачно?
— Ничего. Мы вдвоем зарабатываем. — Янушевский погладил Людека по зеленой шапочке.
— Внучок, да, внучок?
— Именно.
— Симпатичный мальчонка. — Знакомый незнакомец наклонился к Людеку. — Сколько тебе лет — скажешь дяде?
Мальчик поднял руку и показал четыре пальца.
— О, какой шустрый, — обрадовался дядя. — Ну что, — повернулся он к Янушевскому, — пойдем поболтаем наверху? У меня есть немного времени до отъезда. — Он подмигнул. На голове у него была шляпа, такая же старая, как куртка и портфель.
— А чего, можно пойти, — согласился Янушевский.
В зале они уселись за столик в баре самообслуживания со стороны Иерусалимских аллей. Знакомый незнакомец принес две банки пива и стаканы. Людеку дал вафлю. Шляпу положил на стол. Он был лысый, лоб белый и вспотевший. Опять подмигнул Янушевскому, приоткрыл портфель и показал горлышко бутылки:
— Налить? Собственного изготовления.
Янушевский не возражал. Сидели, пили пиво, смешанное с напитком из бутылки. Это был крепкий самогон. Янушевский, попробовав, одобрительно покачал головой.
— Понравилось? Понравилось? — допытывался незнакомец.
— Ничего себе. Давненько не пил. А ты, значит, кто?
— Зайонц Збышек, — представился незнакомец. — Должны мы друг друга знать! Ты наверняка меня помнишь!
