– Кот, много ли у тебя было дам?
– Я помню всегда только последнюю, она очень хотела котёнка, но прописывать её в этой квартире, где и так народу полно, было стеснительно, в общем, мы разбежались через пятнадцать минут после знакомства.
– Слишком молниеносно.
Я тоже собирался открыться, но кот меня опередил:
– Думаю, ясно, кто выиграл, – сбросил он карты, – я твою историю знаю, похожая и результат один, с разницей что у тебя на это ушло пятнадцать собственных лет.
* * *
– Шарик, я толстая? – откусила пирожное Муха.
– Лишний вес – это мужчины, которые тебя недолюбили, – смотрел в окно Шарик.
– Не могу же я во всём обвинять тебя.
– Можешь.
– Ведь у меня были и другие.
«Чёрт, – подумал про себя Шарик. – Сейчас она начнёт перечислять всех, от первого до последнего, а это надолго». Слушать о других мужиках ему не хотелось. Тем более, что он мог знать их лично.
– Сходи на вечеринку, развейся, что ли.
– А как найти своего мужчину на вечеринке?
– Просто. Просто сделать вид, что тебе скучно.
– А если никто не подойдёт?
– Значит, твоего там нет.
– Сиди и жди, так вся жизнь пройдёт.
– Ты куда-то торопишься?
– Нет, но всё время опаздываю. Опаздываю жить.
– И где бы ты хотела жить? – безразлично зевнул Шарик.
– Замужем. Что-то не так, не складываются отношения, гибкость, что ли, уже не та, – доела пирожное Муха, прогнулась и посмотрела на Шарика, ожидая обратного комплимента. Но тот промолчал, он смотрел в окно или делал вид, что туда смотрит.
«Когда вид из окна не очень, приходится его делать самому», – усмехнулся про себя пёс.
– Не склонить её, не уподобить, на работе, где меня угнетает всё, начиная с сотрудников до начальства, – продолжала Муха. – А вчера вдруг разболелась спина, я терпела её долгих двенадцать лет.
– Я всегда говорил, почему ты себя не щадишь, зачем так много работать?
– Знаешь, иногда мы зависим от плюсов этой самой работы: близко к дому, зарплата, премии, опять же, детей надо кормить.
– Согласен. С этим приходится жить. И работа, будь она проклята, не всегда самая интересная, то есть совсем не та, о которой ты грезил в детстве. Ну, так как вчера ты свою спину спасала?
– Кое-как доработав, поплелась домой, на диван, к компьютеру, только не тут-то было. Только я расслабилась, заныл ребёнок, у него резались зубки. И моя спина – вслед за ним, будто это была эпидемия. Чувствую, невмоготу, старшей оставила сына и, словно жертва за утешением, по обочине жизни – к доктору. «На что жалуетесь?» Я ему: «Разве не видно, не разогнуться мне. У меня позвоночник болит». Врач велел снять одежду, прощупал, внимательно осмотрел. Потом глянул на меня поверх очков и в недоумении вздохнул: «Как он может болеть, вы же беспозвоночная…».
