- Знаю я твои штучки – придешь на кухню, и вместо каши как всегда будут сырники!
Раздался телефонный звонок. На экране мобильника высвечивался московский номер. Вениамин нехотя ответил на вызов.
- Здравствуйте Вениамин! Вас беспокоят из студии радиовещания «Российского новостного агентства». Скажите пожалуйста, какова сейчас обстановка в Одессе? Что происходит возле дома профсоюзов? Есть ли у вас информация о действиях правоохранительных органов по задержанию виновных в трагедии?
- Гражданочка, а не обнаглели ли вы в край? У меня таких как вы московских болтушек и так по пять штук ежедневно на телефоне, а сейчас вообще засыпят звонками. Вы понимаете, что я с вас всех даже копейки не имею и при этом вынужден рисковать своей жизнью, чтобы вы получили поощрение от начальства! Отлично устроились! Сидите в теплых офисах в безопасной Москве, отъедаете себе ягодицы эклерами в «Жан-Жаках», стабильно получаете высокую зарплату, летаете отдыхать по заграницам, а я должен под пулями выплясывать за спасибо ради вашего карьерного роста!
- Вениамин, ну пожалуйста, - прервала монолог Небеседина московская журналистка.
- Что «пожалуйста»? Хорошо живете! Почему ни одна столичная редакция, учитывая нынешнюю актуальность украинской тематики, не предложила мне штатную должность со стабильным окладом, соцпакетом и прочими ништяками? Почему вы считаете, что я забесплатно обязан вам всем подавать на блюдечке с голубой каемочкой самую свежую информацию с места событий? Давайте поменяемся местами - я в Москву кофе с печеньками гонять в офисе, а вы в Одессу на фриланс где стрельба и мордобой? Что, не нравится такое предложение? Тогда идите к чертовой матери и забудьте навсегда мой номер телефона! – проорал в трубку Небеседин и сбросил вызов.
Вениамин ненавидел московских журналисток больше, чем всех членов «Правого сектора» и сторонников евроинтеграции вместе взятых. Зажравшиеся мерзавки из обеспеченных семей, дочери толстопузых нефтяников и высокомерных газовиков, вызывали у него чувство глубокого неуважения и классовой неприязни. Хороших девочек из денежных семей насильно запихивали на факультет журналистики МГУ, дабы их родители могли похвастаться перед знакомыми, что устроили дочь в престижное место. Дщери толстосумов пять лет отбывали номер в стенах самого известного российского университета. Они учились не для себя, а для родителей. Красили ногти на лекциях по словесности, переписывались с подружками на занятиях по логике, играли в виртуальных фермеров на семинарах по философии. Каждые полгода как наступала сессия, они брали у отцов пачки долларов и разносили их преподавателям. А после получения дипломов специалисток по битью баклуш и убийству времени пристраивали по редакциям газет и телекомпаний. Юные журналистки гордились тем, что им выпала роль рассказывать правду обществу о происходящем в стране и мире, хотя они были полными профанами. Они умели разве что худо-бедно написать маленький абзац без ошибок и пользоваться кнопкой «Вкл/Выкл» на диктофоне. Способность к аналитическому мышлению отсутствовала напрочь. Факультет журналистики это место, где девицы из богатых семей коротают время после окончания школы и до замужества. Работать по специальности они шли не из-за денег, а потому что хотелось имитировать самореализацию и удовлетворить родительские амбиции. Всегда случалось так, что уроженки Сургута выходили замуж лишь после того, как отцы приобретали им квартиры в Москве. Без жилплощади в столице редакторши модных радиостанций никого не интересовали в качестве потенциальных невест. После замужества нефтеюганские принцессы стремительно полнели до неприличия и весьма символично, что их вес приближался к баррелю. Они постоянно терроризировали Небеседина бесцеремонными звонками и глупыми вопросами в личных сообщениях. Вениамин досконально изучил стиль поведения трубопроводных дочурок и мог спокойно написать научную диссертацию на тему «Русская провинциальная бестактность у корреспонденток московских информагентств».
