Предстоящая война, надеялся Дилейни, должна быть недолгой, потому что Север, без сомнения, сметет этих полных энтузиазма дилетантов с их простецким вооружением и нескладной поступью, и когда это случится, Дилейни планировал получить еще большую прибыль, чем те жалкие доллары, которые он сейчас зарабатывал, снаряжая Легион Вашингтона Фалконера.
Потому что Бельведер Дилейни, хотя и южанин по рождению и воспитанию, был северянином по расчету, и хотя он еще не стал шпионом, он спокойно дал понять своим друзьям из северных штатов, что намеревался служить их интересам в столице Виргинии.
Дилейни надеялся, что когда северяне одержат победу, сторонников законного федерального правительства на Юге могло ожидать щедрое вознаграждение.
Дилейни знал, это было дальней перспективой, но обладание такими видами на будущее, пока глупцы вокруг него рисковали своими жизнями и имуществом, доставляло Бельведеру Дилейни безмерное удовольствие.
— Расскажи мне о Старбаке, — неожиданно попросил он своего брата, пока они медленно ехали по периметру ярмарочной площади.
— Зачем? — Ридли был удивлен неожиданным вопросом.
— Потому что меня интересует сын Элияла Старбака, — на самом деле это мысли о южанах, поддерживающих север, и северянах, воюющих за юг, натолкнули Дилейни на мысль о Старбаке. — Я встречался с ним, ты не знал?
— Он ничего не говорил. — голос Ридли звучал обиженно.
— Он мне очень понравился. Быстро соображает. Слишком непостоянен, чтобы стать успешным, но неглупый молодой человек.
Итан Ридли презрительно ухмыльнулся в ответ на эту великодушную оценку.
— Он чертов сын священника. Набожный бостонский сукин сын.
Дилейни, считавший, что лучше своего сводного брата знает жизнь, подозревал, что любой молодой человек, готовый рискнуть всем своим будущим ради шлюхи со сцены, скорее всего, был намного менее добродетелен и более занятен, чем предполагал Ридли, и во время продолжительной попойки со Старбаком ощутил нечто более сложное и интересное в этом молодом человеке. Старбак, как отметил Дилейни, вовлек себя в мрачный лабиринт, где создания, подобные Доминик Демарест, боролись против добродетелей, прививитых кальвинистским воспитанием, и эта борьба будет редкостным и злостным дельцем.
Дилейни инстинктивно надеялся, что кальвинизм будет побежден, но также понимал, что добродетельная сторона характера Старбака каким-то образом злит его сводного брата.
— Почему мы находим добродетель такой раздражающей? — вслух удивился Дилейни.
